По черному следу

Увы, на борту «Лунной радуги» мне довелось столкнуться с отдельными островками неодолимых, щекочущих нервы загадок. Экраны, «диверсии». Сам «диверсант». История с чужаком. И вот, наконец, таинственно схожие элементы странного отчуждения двух очень разных людей. Загадки, загадки. Глухая, безответная стена. Иногда я, фигурально выражаясь, поглаживал эту стену, но пробить был не в силах.

Правда, я не удержался от соблазна порасспросить Ингу о прошлом рейде «Лунной радуги» в систему Урана. Как участница предыдущей экспедиции, она должна была знать о Нортоне и Аганне гораздо больше моего. Да, она видела перемены в поведении того и другого, но ничего особенно странного в этом не находила. Трагедия на Обероне тяжело подействовала на обоих. Во время той катастрофы оба потеряли самых близких друзей: Аганн – Элдера, Нортон – Михайлова. Уже не говоря о том, что погибли и другие их товарищи: Накаяма, Асеев, Бакулин, Джанелла. Да, раньше она не замечала за Нортоном теперешней угрюмости, и первый пилот был намного общительнее. Но что поделаешь, такова жизнь. Быть может, в какой-то мере они чувствуют вину перед погибшими. Ведь бывает такое у хороших, честных людей – ложное чувство вины! В той обстановке они сделали все, что могли, и ничего больше сделать было нельзя... Нет, она не знает, почему Нортон подал в отставку именно сейчас. Вероятно, у него были свои счеты с Внеземельем, но теперь, когда Оберон побежден, Нортон решил, что имеет полное право бросить работу в Пространстве совсем. Аганн? Нет, Аганн бросать не собирается. На днях УОКС сообщил, что переводит его капитаном на танкер юпитерианской флотилии. Аганн ответил согласием. Такие дела...

Ну что ж, мне осталось добавить к своему рассказу два завершающих эпизода...

8. Маска

Во время профилактического медосмотра я попытался завязать беседу с Рэндом Палмером.

– Выглядите вы молодцом, – сказал я. – Все ваши физиологические и психодинамические характеристики в корме. Пожалуй, до конца рейда тревожить вас я больше не буду... Удар был сильный?

– Где? – спросил он.

– Что значит «где»? На Титании, разумеется. Или удары были где-то еще?..

– Нет, – поспешно сказал он.

– Не скрывайте. От меня ничего не надо скрывать. Нет смысла. Ведь все равно вам придется пройти спецкарантинный досмотр в зоне СК-1 на Луне, а там... Ну что мне вам объяснять, вы же не новичок.

– Я понимаю, – сказал Рэнд. – Там тебя все равно вывернут наизнанку, и будет хуже... Нет, в самом деле лет! Только Титания. Что говорить, стукнуло меня изрядно. Выкинуло из кресла вместе с привязными ремнями и оглушило о боковую стенку кабины. Пришел я в себя, а тут и Бугримов подоспел.

– Ощущали последствия?

– Нет. Не до того было... Степченко из-под кормы вытаскивали.

– А позже? Головокружений не было? В глазах не темнело?

– Темнело. Когда узнал, что все из-за меня, еще как потемнело!.. Только это не по медицинской части.

– Да, конечно. Успокойтесь. Вы совершенно не виноваты. Ведь не могли же вы предусмотреть фонтан.

– Верно. Предусмотреть не мог... – Рэнд поднялся. – Мне можно уйти?

– Да, – сказал я не совсем уверенно. Я так и не придумал, в какой бы деликатной форме задать десантнику интересующий меня вопрос...

Уже у двери он, адресуясь, видимо, больше к себе самому, обронил:

– В этом рейде я много чего не мог предусмотреть...

– Чужака, например, – вставил я.

Он замер. Медленно повернулся. Я увидел его лицо и пожалел о сказанном. Упоминание о чужаке для десантника было, по-моему, равносильно удару, который его оглушил на Титании.

– Верно... – пробормотал он, приходя в себя. Помолчал, что-то соображая. – Только вот что... Это не по медицинской части.

– Знаю, – сказал я. – Успокойтесь. Я слишком тщательно обследовал вас, чтобы думать иначе.

– Спасибо. – Рэнд заметно приободрился. – А чужак... Его не было.

– Зачем же вы морочили голову своему командиру?

Рэнд посмотрел на меня.

– Ему заморочишь!.. – проговорил с интонацией, которую я не понял. – Он сам кому угодно... В общем, не было чужака. Обознался я.

– Нелогично.

– Почему нелогично?

– Обознаться можно, лишь принимая чужого за своего. Или одного своего за другого, но опять-таки за своего эхе.

Рэнд переступил с ноги на ногу. Было видно, что затронутая тема его тяготит. Он мог в любую секунду уйти – я ведь насильно его не удерживал. Однако не уходил. Я давно заметил, что мужчины плохо переносят обвинение в нелогичности. Женщину трудно бывает смутить ссылками на нелогичность. В лучшем случае она пропустит это мимо ушей, в худшем – ответит насмешкой. Мужчина – другое дело, нелогичность очень его стесняет.

– Как хотите, – смущенно проговорил Рэнд, – но я ничего не выдумываю. Все правда.

Я промолчал. Я верил ему, но ничего пока не понимал. Рэнд мялся, переступая с ноги на ногу. По-видимому, хотел задать какой-то вопрос и не решался.

– Хотите о чем-то спросить?

– Да. Скажите... разговор о чужаке вам передал Нортон?

– Нет, – сказал я. – Не Нортон.

– Благодарю вас, – пробормотал Рэнд.

– Не за что. Похоже, вы наводите справки о состоянии моральных качеств своего командира?