По черному следу

– Понимаете ли... Недавно мне выпало быть свидетелем одного занятного происшествия. – Бак оживился. – Происшествие, в общем-то, ерундовое, но с криминальным намеком... Принял я душ перед сном, за полчаса до полуночи. Время позднее, тихо вокруг, в душевой я один. Переоделся в гардеробной, к выходу подошел и уж было дверь отодвинул, да вспомнил, что белье в утилизатор не сбросил В коридор по инерции все-таки выглянул. Вижу, там, в самом конце коридора, человек из атриума вынырнул и быстренько так оттуда в моем направлении засеменил. «Куда это, – думаю, – он торопится?» Только подумал, а тут еще двое из атриума вынырнули. Человек оглянулся на них и шагу прибавил. Кухонный отсек миновал, отсек холодильников тоже... Те двое его окликают: «Эй, парень, погоди!» А тот от них чуть ли не бегом. Двое не отстают. Озадачило это меня. Я осторожно выставил глаз из дверного проема, наблюдаю. Судя по костюмам, все трое – парни из корабельной команды. Но кто такие, конкретно издали определить не могу. К тому же первый, торопыга этот, лицо рукой прикрывает. Вот так... – Бак показал как: прикрыл растопыренной пятерней нижнюю половину лица.

– Потом вижу: рука у него нормальной окраски, белая, а лицо и волосы голубовато-серые. Прямо оторопь меня взяла... Тех двоих я узнал наконец – ребята из группы энергетиков. А «серого» узнать не могу, хоть тресни!.. Энергетики «серого» нагоняют – недалеко уж от меня это было – и бесцеремонно так, грубо за руки его хватают. Тот разозлился, шипит на них: «Какого черта вам от меня надо?! Вы что, – говорит, – балбесы, не видите, как меня краской заляпало?! Не дадут человеку спокойно пройти в душевую!» Энергетики узнали его, стушевались. «Прости, – говорят, – друг Жора, не за того тебя приняли». Укоряют его: «Чего же ты, сякой-этакий, не отзываешься, когда тебя окликают!..» Жора глазами похлопал, да как рассмеется. «Ой, – говорит, – не могу! А ведь вы, парни, меня именно за „того“ и приняли, не отпирайтесь! Ловлю, значит, затеяли? Ой, не могу!..» Энергетикам, конечно, обидно. «Заткнись, – отвечают ему. – В таком виде будешь ночью по коридорам шататься – нарвешься, это уж точно. Кто верит, кто нет, но, если слух пошел, ребята начеку, сам знаешь. Фонарь ненароком подвесят – иди потом доказывай, что ты не верблюд!..» Смеяться Жора сразу перестал: «Да, – говорит, – что верно, то верно. Вы, – говорит, – ребята, почаще в зоопарк забегайте на верблюдов смотреть – может, будет нам, двигателистам, безопаснее по коридорам ходить».

– Георгий Шульгин? – полюбопытствовал я. – Из группы двигателистов? Наш корабельный художник?

– Он самый, – подтвердил механик. – Ну так вот, заходит Жора в душевую, раздевается, одежду бросает в утилизатор. Посмотрел я на его заляпанное краской обличье и говорю: «Нервный тебе, видать, сегодня натурщик попался...» Он зырк на меня, но молчит. Я опять ему шпильку: «Художником быть нынче небезопасно, а?..» И тут с ним припадок веселого настроения приключился. Ростом невелик, а хохотать умеет будь здоров! Стоит передо мной голый, с испачканной физиономией и заливается во все горло, слезы вытирает. «Да, – говорит, – чувствовал я, что в искусстве ты разбираешься, но чтобы до такой степени превосходно!..» Головой в изнеможении покачивает. Разговорились. Оказалось, натурщики здесь ни при чем. Жора большое полотно для картины готовил, допоздна в изостудии задержался – фон какой-то накладывал. Распылитель красок чего-то испортился, и фон ему, Жоре, вместо картины прямо на физиономию лег... Он, бедняга, выглянул в дверь – вроде бы нет никого в коридоре. Лицо кое-как руками прикрыл – стеснительно все же перед людьми, если встретишь, – и бегом в душевую. Остальное я видел. Ну, конечно, спрашиваю его: «А что это на тебя энергетики навалилась?» – «Да так, – говорит, – делать им нечего. Одну гипотезу им любопытно проверить...» – «Какую, – спрашиваю, – гипотезу?» – «Это их, – отвечает, – дело какую...» Ну я ему прямо: «А тебе это разве не любопытно, не трогает?» Он смеется: «Отчего же не трогает? Ты что, ослеп, радость моя бритоголовая, не видел, что ли, как они мне пытались руки за спину завернуть?» Подмигнул мне заляпанным глазом и пошел мыться... Такие вот дела, – подытожил Бак. – Выходит, все знают, но помалкивают.