По черному следу

Палмер стал неохотно рассказывать. Фрэнк слушал рассеянно – не любил повторений. Все совпадало с тем, что рассказывал медиколог. Шеф и Никольский, напротив, слушали с напряженным вниманием: Роган, казалось, подремывал, но Фрэнк мало уже доверял безучастным позам язвительного консультанта.

– Любопытно! – проговорил шеф, будто впервые услышал эту историю. – Весьма любопытно!.. Итак, на борту «Лунной радуги» ночью вы встретили незнакомца, который не мог быть членом экипажа рейдера. Кому-нибудь другому я бы не поверил... А что об этом думаете вы сами?

– Я... до сих пор... В общем, не знаю, что думать. Столько всего передумал... Надоело мне, Гэлбрайт! Сыт я чужаком по горло! Обращайтесь с вопросами к Нортону.

– С какой же стати именно к Нортону? Он что... знает о чужаке больше, чем знаете вы?

– Вот вы его об этом и спросите. А мне, в конце концов, все равно, что он там знает, а чего не знает.

– Спросим. Но сейчас я беседую с вами. Ведь не заинтересованы же вы в том, чтобы нашу организацию водили за нос?

– Нет, не заинтересован.

– Я так к полагал. Поскольку наши интересы совпадают, скажите, Палмер... Встретившись с незнакомцем, вы не заметили в его облике какую-нибудь странную особенность?

– Незнакомец сам по себе уме довольно странная особенность.

– Безусловно. Но я имел в виду другое. Вам не приходило в голову, что это могла быть искусно сделанная маска? Грим?

– И об этом я думал. Правда, ничего такого я не заметил, но кто знает... Должно же существовать хоть какое-то объяснение.

– Встреча с чужаком была единственной?

– На борту рейдера – да. Позднее мне приходилось... То есть я, конечно, не мог его встретить, потому что... его уже не было, этого человека. Просто меня удивило странное сходство, и я подумал... Нет, глупо было так думать. Потому что... его уже не было гораздо раньше.

У Фрэнка по спине побежали мурашки. Он почти с испугом следил, как бывший десантник мучительно, тяжело пытается выбраться из хаоса каких-то своих представлений. Лицо Палмера было мокрым от пота.

– Вы, – проговорил шеф, глядя в потолок, – вы не могли его встретить, потому что... Ну да, по той причине, что его уже не было... Кого не было, Палмер?

– Этого... Ну который казался мне чужаком. То есть сам по себе для меня он, конечно, чужак. Я совершенно не знал его, никогда не видел... ну... прежде. Только потом... Да и какое это имеет значение? Ведь говорю же я, что все это так... Ну, в общем, не знаю! И откуда вы взялись на мою голову! Может, никакого чужака, в сущности, и не было, а я сижу тут перед вами и путаюсь как дурак!

– Успокойтесь, Палмер. Хотите, я скажу, отчего это у вас происходит?

Палмер молчал.

– Оттого, что вы чего-то не договариваете.

Палмер молча обливался потом. «Ну почему он не вытрет лицо?!» – гвоздем засело в голове у Фрэнка. Сочувствие, которое он испытывал к бывшему десантнику, понемногу улетучивалось.

– Ладно, – сказал шеф. – Вопрос ребром: чужак, в сущности, был? Или чужака, в сущности, не было?

– Смотря что понимать...

– Палмер! Да или нет?

– Ну... как бы это вам объяснить? – пробормотал Палмер. Лицо у него было совершенно измученное. – Почему вы мне не верите? Я действительно не... Ну сначала мне так показалось. А позже...

– Стоп! – сказал Гэлбрайт. – Вот с этого и начнем. С начала. Опишите нам внешность чужака. Если трудно словами... Бы знаете, что такое фоторобот? Купер, дайте Палмеру на экран рабочее поле фоторобота.