По дебрям и морям

Генри работал с таким воодушевлением и подъемом, что не заметил, как наступил вечер и работа кончилась. Один из негров помог ему отыскать комнату; вообще товарищи Генри по работе, как негры, так и американцы, наперерыв старались помочь Генри устраивать свою новую жизнь. Такое внимание и заботливость Генри встретил впервые в своей жизни. Жалованье его — 25 долларов в месяц — было выше всех ожиданий.

За вычетом всех расходов, у Генри еще оставалась ежемесячно значительная сумма. Остаток времени и денег давал Генри возможность покупать и читать книги.

Вот что рассказывал впоследствии сам Стэнли в своих воспоминания о Новом Орлеане — городе, по признанию Стэнли, научившем его «быть человеком»:

«Я прочел не более двух — трех повестей и теперь у меня проснулась страсть к чтению, которую я мог удовлетворить покупкою книг. Я читал много и жадно. Моя маленькая комнатка на чердаке превратилась для меня в целый мир, населенный всевозможными героями. Моя фантазия усиленно работала, и перед моими глазами носились заманчивые образы этих героев и их похождений. Я начал интересоваться историей и географией, и мои познания в этих областях очень расширились, благодаря чтению. Я посещал в воображении отдельные страны, переживая вместе с моими героями все их приключения, участвовал в битвах, преодолевал опасности и совершал подвиги.

Увлечение книгами заменило для меня другие развлечения, и вместо того, чтобы идти с товарищами в какое-нибудь увеселительное заведение, я спешил по окончании работы забраться к себе в комнату и погрузиться в чтение любимых книг».

Мистер Стэнли и его жена быстро привязались к энергичному и умному Генри. Все праздники проводил он у них в доме, где ему часто приходилось слышать разговоры «о политике, литературе, общественной жизни». Не все, что там говорилось, понимал Генри. Прочитанные книги давали ему возможность понимать лишь отдельные слова и фразы, тогда как смысл оставался для него далеко не ясным. Генри чувствовал, что ему необходимо пополнить свое образование. На помощь ему в этом пришел тот же мистер Стэнли: он сам покупал и дарил Генри книги или указывал, что тот должен прочесть.

Хозяин Генри, мистер Спик неожиданно умер от желтой лихорадки, и вскоре после его смерти Генри принужден был покинуть службу. Произошло это так: в одну из отлучек мистера Стэнли из Нового Орлеана по делам, жена его заболела. Генри счел своим долгом не оставлять беспомощную больную и попросил на службе отпуск. Новый хозяин, принявший после смерти Спика его дела, отказал Генри в отпуске, прибавив, что он может оставить службу, если ему угодно. Генри немедленно попросил увольнения: теперь он уже был не тот забитый мальчик, который молча сносил оскорбления хозяев — чувство человеческого достоинства было сильнее страха нужды.

Через несколько дней жена мистера Стэнли умерла. Наступила полоса неудач. Генри снова должен был искать работу. Ему жилось трудно, несмотря на то, что он не пренебрегал никакой работой — носил и пилил дрова, нанимался на поденную работу, ухаживал за больными.

С нетерпением ждал Генри возвращения мистера Стэнли; проходил день за днем, а его все не было. Генри решил отправиться на поиски; собрав последние средства, он поехал в тот город, где, по его предположению, должен был находиться мистер Стэнли. Оказалось, что он уже уехал в Новый Орлеан.

Целый месяц упорного физического труда потратил Генри, чтобы попасть обратно в Новый Орлеан. Не имея денег на дорогу, он нанялся сплавщиком бревен и на плотах добрался до Нового Орлеана. По дороге Генри готовил пишу для рабочих, гнал вместе с ними плот.

Наконец, Генри нашел мистера Стэнли в Новом Орлеане. Встреча их после неожиданно долгой разлуки показала обоим, что их связывает чувство большой привязанности.

Мистер Стэнли, потеряв юношу из виду, разыскивал его везде и теперь решил больше с ним не расставаться.

Когда он объявил Генри о своем намерении усыновить его и передать ему свое имя, Генри растерялся; его охватила безумная радость сознания, что он больше не одинок, что уважаемый им человек будет его отцом, что наконец нашелся в его жизни тот, кто не только не побоялся взять на себя заботы о нем, но даже открыто перед всеми назовет его своим сыном. До сих пор Генри считал себя заклейменным и искал в себе вину, которая заставляла общество обращаться с ним презрительно. Наивный юноша не понимал, что обычаи лицемерного капиталистического общества заставили его мать стыдиться своего сына, рожденного вне брака. Государство и общество воспитывало в окружающих презрение к таким детям, как Генри.

С раннего детства до 15-летнего возраста он чувствовал, что люди относятся к нему так, как-будто он имеет меньше права на существование, чем другие дети. «Я никому не сделал зла, — говорит Стэнли, — а меня всюду презирают».

Генри вынес на своих плечах всю тяжесть поповской лицемерной добродетели, и поэтому понятна радость, испытанная им, когда мистер Стэнли усыновил его.