По доброй воле

Перед глазами «летают вертолеты», мутить начинает сильнее. Не помню, когда напивалась до такого состояния. В студенчестве?

Шахов опять смотрит в мою сторону. Я зажимаю рот рукой.

– Так, понятно, – говорит он и включает поворотник.

Меня тошнит прямо на дорогу, и сразу же становится легче. Первый и последний раз я пью алкоголь на пустой желудок.

Возвращаюсь в салон и откидываю голову на сиденье. Шахов идет в круглосуточный супермаркет и покупает мне воды. Поблагодарив его, делаю пару глотков. Прикрываю глаза. Открываю, когда чувствую, что меня берут на руки.

Ума не приложу, как появлюсь в таком состоянии перед бабушкой. Наверное, и на ногах не устою.

Кажется, я говорю это вслух, потому что рядом с ухом звучит голос Григория:

– Не переживай. У меня отоспишься.

Это последнее, что улавливает мозг, а затем словно получает команду «Отдыхать». Я расслабляюсь в руках Шахова и даже не замечаю, как мы заходим в его квартиру.

Просыпаюсь тяжело. Во рту неприятный вкус, голова трещит, сердце бешено стучит в груди. Слабость дикая. Похоже, я отравилась. Смутно припоминаю события вчерашнего вечера, а когда они проблесками вспыхивают в сознании, стону в голос.

Позорище… Просто позорище!

Я сползаю с кровати и на автомате иду в душ. Принимаю холодный, но легче не становится. Ноги и руки трясутся, как у алкашки, меня тошнит. Закутавшись в халат, возвращаюсь в постель и опять вырубаюсь. Нет сил и энергии даже на то, чтобы поискать свою сумку и предупредить Свету, что я сегодня не приду. О бабушке беспокоюсь уже в полудреме. Но она, возможно, и так догадалась, что я осталась у Шахова. Не удивлюсь, если они и номерами обменялись с «Гришей».

Когда просыпаюсь во второй раз, мне уже значительно лучше. Хотя бы могу думать, и нет той жуткой слабости, как несколько часов назад. В первую очередь я звоню бабушке, потом Свете, и только после этого прихожу на кухню. Взгляд сам останавливается на столе, где мы с Шаховым занимались сексом. По телу бегут мурашки. Целый табун! Вспоминаю свои ощущения…

И ведь ничего не изменилось! Интерес и желание никуда не делись. Но мне страшно. Таким, как Шахов, переступить через другого человека и пойти дальше ничего стоит. С бывшей женой, пусть и гражданской, похоже, так и было. Она теперь страдает, бедняжка, и ищет с ним встреч.

Наливаю в стакан воды из графина и выпиваю залпом. Обезболивающее не помешало бы, но я не стану рыться в шкафчиках. Оглядываюсь по сторонам и замираю на месте, теряя дар речи. Подхожу ближе и трогаю пальцем видеокамеру. Перевожу взгляд на стол, и окатывает потом. Не может этого быть…

Злость шпарит по венам, я сейчас в состоянии аффекта, не меньше. Возвращаюсь в спальню, хватаю телефон и набираю Шахова. Он снимает трубку на третьем гудке.

– Добрый вечер, Агния. – В низком голосе слышится тонкая чувственность. – Проснулась?

– Я только что из кухни. Увидела камеру видеонаблюдения. Давно она там?

– И не только там, – спокойно отвечает Григорий. – Практически в каждой комнате, кроме ванной и гардеробной.

– Тот ужин и все, что за ним последовало… – Осекаюсь, потому что в легких заканчивается кислород.

– Да, – подтверждает Шахов мои опасения.

– Ты… Ты…

– Я сейчас на переговорах. Очень важных для меня. Постараюсь вернуться к завтрашнему утру. Отдыхай.

В трубке воцаряется тишина. Шахов сбросил вызов.

Что значит «отдыхай»? Мозг после вчерашней пьянки туго соображает. Иду к входной двери, дергаю за ручку, пытаюсь совладать с замком, но тщетно. Я закрыта!

Вздрагиваю, когда телефон в руке начинает вибрировать, оповещая о входящем СМС от Шахова.

«В холодильнике еда, пароль доступа к управлению телевизором 357. Наберись как следует сил».

Глава 18

«В холодильнике пусто», – пишу я Шахову сообщение.

Жду пять минут, десять, но он не отвечает. Это начинает злить. Усугубляет ситуацию моя гудящая голова. Сейчас жалею, что вчера пила.

«Ты не слишком гостеприимен», – строчу еще одно сообщение и нажимаю кнопку «Отправить».

Тишина.

«Можно хотя бы обезболивающее выйти купить? Я правда вернусь».

И снова молчание.

Растираю пальцами ноющие виски, оставляю телефон в покое и шумно вздыхаю. Как смириться, что на этот вечер я узница? Даже доставку не смогу заказать, потому что дверь закрыта и открыть ее не получится. Опять хочется взять телефон, чтобы напомнить этому тирану, что на дворе двадцать первый век и пытки остались в Средневековье.

Я иду в спальню, оттуда в гостиную. Камеры видеонаблюдения действительно есть в каждой комнате. А еще кругом идеальный порядок. Все поверхности блестят. Хотя в этом нет ничего необычного. Если бы Шахов сам чистоту наводил, как моя бабуля, тогда бы я удивилась.

Сажусь на диван с пультом от телевизора и пытаюсь его включить. И впрямь установлен пароль, а я так нервничала, когда говорила с Григорием, что забыла какой. То ли три пять девять, то ли три пять восемь. Подходит в итоге три пять семь. Почти запомнила.