По дорогам сказки

На другой день старушка опять позволила Герде играть в чудесном цветнике на солнце. Так прошло много дней. Герда знала каждый кустик, каждый цветочек в саду. И, хоть их было так много, что и не сосчитать, ей все казалось, что какого-то недостает. Но какого же?

Однажды она сидела и рассматривала соломенную шляпу старушки, разрисованную цветами. И самым красивым из них была все-таки роза, – старушка забыла ее стереть. Вот что значит рассеянность!

– А почему в саду нет роз? – воскликнула Герда и сейчас же побежала искать их. Она обегала все углы и закоулки сада – нигде ни одной розы!

Тогда девочка опустилась на землю и заплакала. Горячие слезы упали как раз на то место, где цвел раньше один из розовых кустов. И чуть только слезы проникли в глубь земли, оттуда поднялся на солнечный свет пышный розовый куст – такой же цветущий, как прежде.

Герда обняла его и принялась целовать каждый лепесток. И тут она вспомнила о тех чудесных розах, что цвели у нее дома, и о своем милом Кае.

– Чего же это я напрасно теряю время! – всполошилась Герда. – Ведь мне надо искать Кая. Не знаете ли вы, где он? – спросила она у роз. – Может быть, он умер?

– Он не умер, – прошелестели розы. – Мы были под землей, где лежат все мертвые, но Кая нет среди них.

– Спасибо вам, – сказала Герда. – Если он жив, я найду его.

И она бегом побежала прочь из волшебного сада. Калитка была закрыта на задвижку. Герда дернула ржавый засов, калитка распахнулась, и девочка, как была – босиком, – пустилась бежать по дороге. Несколько раз оборачивалась она назад и прислушивалась, нет ли погони, но никто не гнался за нею. Наконец она устала, присела на камень и огляделась кругом: на дворе стояла поздняя осень. Герда только теперь это заметила. В чудесном саду старушки, где вечно сияло солнце и цвели цветы всех времен года, нельзя было догадаться, что лето уже прошло.

«Скорей, скорей в путь! – подумала Герда. – Я вышла из дому весной, а теперь уже осень на дворе. Нельзя больше терять ни минутки!..»

И она побежала так быстро, как только могла.

Ах, как болели ее бедные усталые ножки! Как холодно, как сыро было в лесу и в поле! Длинные листья на ивах совсем пожелтели, туман оседал на них крупными каплями, и капли медленно – одна за другой – падали на землю. Листья так и сыпались. Один терновник стоял весь покрытый вяжущими терпкими ягодами.

Каким серым, каким унылым казался весь мир!

История четвертая. Принц и принцесса

Герда долго бежала без отдыха. Наконец она опять присела отдохнуть. На снегу прямо перед ней прыгал большой ворон. Он то и дело посматривал на девочку, кивал ей головой и, наконец, сказал:

– Каррр-каррр! Здрравствуй!

Он не очень-то складно говорил по-человечьи, но, видимо желая девочке добра, дружелюбно спросил ее, куда это она бредет по белу свету одна-одинешенька. Слова «одна-одинешенька» Герда поняла отлично, – слишком хорошо она знала, что это значит. Девочка рассказала ворону всю свою жизнь и спросила, не видел ли он Кая.

– Очень верроятно, очень верроятно!

– Правда? – воскликнула девочка и чуть не задушила ворона поцелуями.

– Осторрожней, осторрожней! – сказал ворон. – Да, я думаю, что видал твоего Кая. Но только он, верно, забыл тебя и живет у своей принцессы.

– Разве он живет у принцессы? – спросила Герда.

– А вот послушай, – сказал ворон. – Только мне ужасно трудно говорить по-вашему. Вот если бы ты понимала по-вороньи, я рассказал бы тебе обо всем куда лучше.

– По-вороньи я совсем не понимаю, – сказала Герда. – Бабушка, та, наверно, понимает. А меня не учили.