По дорогам сказки

– А когда же они приедут? – спросила одна из дочерей.

– Смотря по погоде и ветру, – сказал лесной царь. – Норвежцы скуповаты и едут с оказией, на попутных судах. Я-то советовал им ехать через Швецию, но старый тролль до сих пор еще косится на шведов. Что поделаешь – давние счеты!.. Старик, по правде сказать, немного отстал от века. Этого я в нем не одобряю.

В эту минуту к ним примчались во всю прыть два сторожевых блуждающих огонька. Один был попроворнее и прибежал первым.

– Едут, едут! – кричали они.

– Подайте мне мою корону! – сказал лесной царь. – Я выйду на лунный свет, чтобы она поярче блестела.

Девицы разом взмахнули шарфами и присели чуть ли не до земли. Они были воспитанные барышни и к тому же очень хотели понравиться женихам.

Старый тролль был в короне из ледяных сосулек и полированных еловых шишек, в медвежьей шубе и мохнатых меховых сапогах. Старики любят тепло. А сыновья его, здоровенные парни, носили кафтаны нараспашку и на королевский прием явились с голыми шеями и без подтяжек.

– Разве это холм? – спросил младший, показывая на дворец своего будущего тестя. – По-нашему, по-норвежски, это нора!

– Или дыра! – добавил старший.

– Вот так умники! – сказал старый тролль. – Нора идет вниз, а холм вверх. Где у вас глаза?

Молодые люди захохотали.

– Ну-ну, не прикидывайтесь дурачками, – сказал им отец. – Право, можно подумать, что вы малолетки.

Он взял под руку лесного царя, и все вошли в холм, где уже собралось самое избранное общество.

Любопытнее всего было то, что никто и не заметил, когда и как явились гости. Можно было подумать, что их всех ветром принесло.

Для каждого из приглашенных было заранее приготовлено удобное местечко: для ночного ворона – осиновый кол, для могильной свиньи – крышка гроба, водяные гости сидели в больших чанах с водой и чувствовали себя как дома.

Все вели себя за столом вполне прилично, кроме молодых норвежцев, троллей. Они положили ноги на стол, думая, что это выходит у них очень мило.

Впрочем, отец тут же напомнил им, что это не принято делать.

– Ноги долой! – крикнул он, и они послушались, хоть и не сразу.

Своих соседок за столом они щекотали еловыми шишками – у них были полные карманы этих шишек. А потом сняли с себя для удобства сапоги и дали их подержать дамам.

Старый тролль, тот вел себя совсем не так.

Он умел в одно и то же время и есть, и пить, и говорить. За столом он рассказывал чудеснейшие истории о величавых норвежских скалах, о клубящихся водопадах, которые с гулом и ревом, напоминающим грохот грома или гудение органа, низвергаются с отвесных утесов; рассказывал о лососях, которые прыгают и бьются в пене вод, поднимаясь по горным рекам против течения; рассказывал о зимних звездных ночах, когда по накатанным дорогам весело скрипят полозья и звенят бубенчики, а молодые парни с горящими смоляными факелами в руках бегают по гладкому льду, до того прозрачному, что видно, как под ним мечутся испуганные рыбы.

Да, умел-таки рассказывать старый тролль. Слушатели словно сами видели и слышали, как шумят бурливые водопады и водяные мельницы, как поют и пляшут деревенские парни и девушки. Тра-ла-ла! Тра-ла-ла!

И старый тролль до того разошелся, что ни с того ни с сего чмокнул старую лесную деву, точно он был ее дядюшка, родной или двоюродный, а они вовсе и родственниками-то не были!

Потом дочерей лесного царя заставили танцевать. Они прекрасно исполнили несколько танцев, и простых и с притопыванием. И, наконец, должны были протанцевать новый, самый мудреный. Он назывался «танец без танца». Девицы его только что разучили – к приезду гостей.

Да, нечего сказать, это была пляска! Плясуньи вытягивались, как вечерние тени, летали, как пушинки одуванчиков, мелькали, как солнечные зайчики. Где начало, где конец, где рука, где нога – ничего нельзя было разобрать, словно снежинки вихрем закрутило. Под конец они так завертелись на месте, что у мертвой лошади закружилась голова, и она вынуждена была выйти из-за стола.

– Брр! – сказал старый тролль. – Вот как они у тебя работают ножками! Славно! А умеют они делать ещё что-нибудь? Или только вертеться и кружить головы другим?

– А вот сейчас узнаешь! – сказал лесной царь и позвал самую младшую дочь.

Она была так тонка и прозрачна, что сквозь нее был виден лунный свет, и считалась самой нежной и хрупкой в семье.

Младшая выступила вперед, взяла в рот какой-то белый прутик и вдруг исчезла, словно растаяла.

В этом и было все ее искусство.

Но старый тролль сказал, что для примерной жены такое искусство совсем не подходит. Да и сыновьям его оно вряд ли придется по вкусу.

Вторая из дочерей умела ходить справа и слева от себя самой, так что можно было подумать, что у нее есть тень, хоть всем известно, что у троллей и духов тени не бывает.

Третья сестра была совсем в другом роде. Она не умела исчезать и наводить тень. Зато она обучалась варить пиво у самой бабы-болотницы и отлично шпиговала светлячками моховые кочки.

– Из нее выйдет славная хозяйка! – сказал старый тролль лесному царю и чокнулся с ним взглядом: он не хотел больше пить.