По дороге через ад 2 (СИ)

— Ты знал? — блондин неспешно шевелит губами, а глаза улавливают бегающие по комнате зрачки Джонатана, заставляющие разгонять по телу закипающую кровь. — Отвечай!!! — недопитая бутылка опрометчиво летит в стену, превращаясь в множество осколков, а Миронов как-то резко подлетает с дивана, стараясь справиться с головокружением и удержаться на ногах.

Но Джон молчит. Только мотает головой, выставляя перед собой руки и стараясь держать на расстоянии поддатого блондина, который с каким-то бычьим напором лишает его личного пространства.

— Ты, чёрт возьми, просто в сопли. Уймись… — он нехотя отталкивает от себя Миронова, немного не рассчитывая сил и отправляя того в обратное сидячее положение. — Я пришёл спросить, не нужна ли тебе помощь. Но, как вижу, помощь ты уже нашёл в бутылке… — мулат язвительно кивает в сторону осколков, мгновенно решая оставить друга наедине со своим запоем. Но так же быстро останавливается, когда голос Глеба настигает, стоит ему развернуться спиной.

— Умоляю тебя, скажи, что это не ты подсадил её на это дерьмо. — Голос блондина звучит с каким-то непривычным надрывом, а Ливингстон просто опускает голову, тяжело вздыхая, и, кажется, ругая самого себя. Только, наверное, причиной этому служит отсутствие смелости, чтобы признаться другу в той подачке, которая поначалу казалась такой невинной. Ведь кто же знал, чем всё это обернётся… И пока голоса в голове ищут себе оправдание, Миронов заставляет его непреднамеренно развернуться, делясь неожиданной для него же информацией. — Она беременна была.

Машинально поворачиваясь, Джон удивлённо распахивает глаза. И, возможно, абсолютно не контролирует сейчас своё внешнее небезразличие, когда не находит ничего лучше, как задать первый пришедший в голову вопрос.

— Какой срок?

Но Миронову, кажется, всё равно. Он лишь пожимает плечами, чертыхаясь, и прокладывая путь до очередной бутылки виски, делая несколько глотков из узкого горлышка. Может быть даже не обращает внимания, как мулатом постепенно овладевает лёгкий паралич, заставляющий неподвижно стоять на месте. Желание найти хоть какой-то покой на дне бутылки полностью затмевает уже пьяную голову, и блондин снова разваливается на диване, стараясь усыпить трезвый рассудок в высоких градусах.

А пока Джон продолжает безмолвно наблюдать за давящимся алкоголем Мироновым, ненароком вспоминая, как на этом же самом диване впервые предложил Астаховой хоть на время побороть депрессию с помощью невинных затяжек. Как её тяга к бегству от реальности постепенно начинала набирать обороты. Как ему порой приходилось выдерживать её очередную истерику, которая усыпляла его бдительность настойчивыми уговорами и жалобным взглядом. Как однажды, под навязчивой идеей общего несчастья, решил погрузиться в мир красок вместе с ней. И как попросту забылся, стоило ей подарить ему благодарственный поцелуй. Только вот осознание происходящего пришло гораздо позже. Не тогда, когда ему довелось ощутить вкус её губ на своих устах. Не тогда, когда голос ясного разума уснул под действием этой чёртовой травы, стоило запаху её тела беспристрастно добраться до обострённого обоняния. И уж точно не тогда, когда механические движения обоих стали абсолютно неконтролируемы прокуренным к чертям мозгом.

И пока Миронов изредка кидал короткие взгляды на съедаемого совестью Джона, в его голове даже не думал формироваться главный вопрос — сколько тому потребовалось времени, чтобы набраться смелости и переступить через порог этого дома?

====== Часть 5 ======

Собеседником на последующие несколько дней плотно утвердил себя крепкий алкоголь, и лишь на последние пару суток Миронов решил отставить бутылку, поскольку Астахову всё-таки выписали из больницы под его присмотр.

На удивление для самого себя, блондин чувствовал в поведении Яны обрывки первого времени их знакомства, когда все её действия заключались в послушном опускании головы перед его грозными глазами.

Настроение ни к чёрту, но на его памяти не было ещё такой чёрной полосы, которая бы не лечилась временем.

Чёртовым. Затяжным. Временем.

Иногда ему даже казалось, что стрелки на часах предательски останавливались, будто растягивая своё удовольствие от мучительного ожидания.

— Почему мне не сказала? — залипая в экран телевизора на какую-то нелепую передачу, Фараон не отрывает от плазмы глаз. Только догоняет своим отточенным вопросом пробегающую в коридоре Астахову.

— Не сказала что? — останавливаясь в проёме, девушка устремляет на него абсолютно нелепый взгляд, отчего-то немного вздрагивая, когда рэпер полностью концентрирует на ней внимание.

— Не строй из себя идиотку... — он медленно поднимается с дивана, настигая фигуру девчушки, не смеющей шелохнуться. — Почему не сказала, что была беременна?

Но ответом на его вопрос служит её немое остолбенение, полностью овладевающее телом и отпуская через мгновение лишь губы, которые шепчут удивлённое “Что?”, а сама же блондинка опирается на стену, медленно сползая и поджимая руками колени.