По дороге к концу

К полудню мы пересекаем местность, которую называют The North[15] безотрадную, застроенную частично выработанными и еще действующими шахтами; лежит этот участок к югу от шотландской границы и производит настолько угнетающее впечатление, что — каким бы обеспеченным ни было местное население — он до сих пор являет собой укор капитализму девятнадцатого века. Мне это больше всего напоминает твентские индустриальные районы 25 лет тому назад, только дома еще более скверной постройки, непригляднее и закопченнее, да и люди уродливее. Как раз в этом районе в годы кризиса около 90 процентов шахтеров и рабочих металлоиндустрии были уволены и как раз отсюда в середине 30-х годов голодающие отправились маршем на Лондон. У. рассказывает, что в те же самые времена в крупных продуктовых магазинах Лондона раз в неделю на шестипенсовик давали столько черствых кексов и печенья, сколько покупатель мог унести; народ брал с собой гигантские чемоданы, сумки или пакеты, и еще за несколько часов до открытия магазина выстраивалась огромная очередь, на что отец У. в который раз заметил, что подобные поблажки рабочему классу’, в массе своей слишком ленивому, чтобы хоть что-то делать («The trouble with the work classes is that they simply don't want to work»[16]), обрекали его на полнейшую дегенерацию. Тот еще кадр его отец — наверняка многих выводит из себя, но, однако, не лишен своеобразного шарма. В довольно юном возрасте оказавшись обладателем большого состояния, он всю оставшуюся жизнь провел, занимаясь только конным спортом и теннисом, причем в последнем значительно преуспел и стал знаменит, так что на протяжении долгого времени участвовал в различных международных соревнованиях. Его мнение о разных странах или культурах тесно связано с качеством обслуживания в отелях и еды в ресторанах. Так, о Варшаве, Праге и Будапеште он всегда отзывался очень благожелательно, так как в каждом из этих городов приглашающая спортивная организация заботилась не только о превосходном ужине, но также и о фотоальбоме с красивыми девочками, из которых он мог выбрать себе одну на ночь. Напротив, в Low Countries[17](любое разграничение этих двух территорий — например, на два независимых государства — он упрямо игнорировал) во время его визита в Брюссель еду подавали чуть теплую, организация не торопилась предоставить ему альбомчик, а вместо этого угостила прогулкой по ночному городу и посещением злачного места, где женщина на сцене совокуплялась с собакой. В общем, нижние земли никуда не годятся, и отсутствие какой-либо культуры у жителей подобной страны очевидно. «They агеп't a proper race, you see»,[18] — как явствует из сжатой формулировки отца У.

После любого города природа вокруг кажется более дикой и романтичной, холмы выше, круче и зеленее, всё больше стада круторогих, черноголовых овец, походящих на персонажей сказок или детских комиксов. Чистейшее наслаждение природой гарантировано любому туристу, но тот, кто влачит здесь свое существование, обречен на удушающую скуку, не только в Шотландии, но и в деревнях и городах Северной Англии.