По дороге на Оюту (СИ)

Несколько минут пламя, клубясь, вилось по потолку. В камере действительно стало тепло. Вентилятор подачи воздуха работал на износ, поддерживая уровень кислорода. Вскоре все стихло. И я немного отогрелась.

— Анита,- снова позвал Демьян, – поговори со мной. Не спи.

Я повернула голову. Марионер уже выдернул свою койку из стены и поставил ее на место. Матрас был уложен, а Демьян сидел и не сводил с меня своих обеспокоенных желтых глаз.

— Откуда ты узнал, что можно вызвать пламя?— прошептала я потрескавшимися от холода губами.

— Мужики в колонии часто так делали, чтобы не замерзнуть. Если камера становится негерметичной, то срабатывает система утилизации. Но если дыра мелкая и соединяет соседние камеры, то пламя небольшое. Такие вот особенности конструкции. Теперь огонь будет появляться каждые полчаса, и согревать тебя.

Услышав эти слова, толстяк из соседней камеры подхватил свою койку и как заведенный принялся долбить ею о стену. Выглядело это почему-то комично и нелепо. Все, чего он добился - это шишка на лбу от отскочившей мебели. Столь мощной силой, как у марионера, он явно не обладал.

— Как ты выжил там, за Плутоном? – повернувшись, я обвела пальцем контур лица Демьяна через пластик. Мужчина улыбнулся и прижал ладонь к стене.

— Так и выжил, солнышко, — он хмыкнул, – крушил камеры карантина.

— Ты шутишь, – догадалась я. – За что тебя отправили в колонию? Кого ты убил?

— Это плохой вопрос, земляночка, – он скривился, — но все равно, рано или поздно, придется рассказать, так ведь?

Я кивнула, хмыкнув носом, который, кажется, решил расклеиться. Надеюсь, насморк не перерастет во что-то серьезное. Я всегда начинала болеть, стоило мне хоть немного замерзнуть. Вот и сейчас незаметно подкрадывалась пресловутая простуда.

— Я, как и любой марионер, служил в армии. Мужчины в моей семье уже поколений семь, а то и восемь, становились военными. Так и я, окончив военно-воздушную академию, пошел служить. Карьера быстро пошла в гору, в звании лейтенанта начал летать на «осе». Спустя два года, за успешное выполнение боевого задания, получил капитана. Женился для солидности, хотя признаюсь – дома практически не жил, так, заходил набегами. А потом, после очередной зачистки периметра от нелегальных колонистов, сцепился в баре с каким-то бедолагой. Тот оказался активистом и защищал права людей, населяющих незаконно отстроенные трущобы за орбитой Сатурна. Слышала о таких?

Я кивнула.

— Читала, что люди там станции незаконно строят. Их периодически разгоняют, - поделилась я своими скудными познаниями о жизни нашей звездной системы.

— Все верно. Люди летят покорять пояс Юпитера и Сатурна, но оказываются не удел. Денег нет, работы тоже, а жить где-то надо. Вот и строят весьма ненадежные станции поселения самостоятельно, просчитывая орбиты и налаживая системы жизнеобеспечения. Большинство там проживающих – пираты и контрабандисты. Есть и вполне мирные жители. Но кто же их спрашивает? Когда зачищают, то уничтожают всех, нередко детей и женщин. Хотя мы старались вывести их всех из зоны огня, но люди, они такие люди.

Демьян смолк, видимо вспоминая о чем-то.

— Вот тот бедняга-правозащитник увидел меня и прицепился, читая мне лекции о морали, — продолжил он нехотя. — Я пьян был, не рассчитал силу удара. Убил беднягу мгновенно. Утром, когда проспался, понял что нахожусь в камере. Потом суд. Жена того мужика, трое детей. Что я им сказать мог? Что пьяный не соображал, что делаю и кто передо мной. Это не оправдание. Дали мне шестнадцать лет колонии на Палладе, но потом предложили сократить срок до восьми лет, но на рудниках за орбитой Плутона. Я согласился. Вот и вся история. Ничего героического – пьяная выходка, оборвавшая чужую жизнь.

Я молчала, обдумывая услышанное. Действительно, некрасивая история. Погибшего мужчину стало жаль, он ведь ради людей старался.

— А твоя жена? Где она?

— Не знаю, Анита, мы сразу же развелись, — Демьян как-то странно сморщился и отвел глаза в сторону. — Ей муж для карьеры нужен был. Мой отец не захотел такого позора и сделал вид, что я и вовсе не его сын. Братья также исчезли из моей жизни. Для любого мужчины в нашей семье на первом месте всегда стояла карьера, а не семья. Я их не осуждаю. Живут так, как знают и могут.

Грустно. И так не похоже на мою семью. Я всегда жила, купаясь в маминой заботе и ласке.

— Это как-то неправильно, – шепнула я. – Семья всегда должна быть на первом месте. У меня никогда ничего и никого ценнее мамы не было. И я для нее всегда на первом месте. Она погибла потому, что меня спрятала понадежнее. Упустила свое время. Спасая от мародёров меня, умерла. Я слышала, что они делали с ней, но застыла как истукан, даже не попыталась ей помочь. Никогда себе этого не прощу.

— Не говори так, солнышко. Любая мать жизнь отдаст ради ребенка. Моя мама, пока жива была, все пыталась нас накормить сытнее да одеть красивее. Я не ценил ее стараний при жизни, понял, насколько она ценна и важна уже потом – в колонии. Там выдалось много времени подумать о жизни и пересмотреть приоритеты.