По дороге пряностей (СИ)

— Да, на меня уже вышли византийцы с предложением поучаствовать в нападении на город, когда там станет бушевать наш отрок, намекнув, при этом, что даже кое-какие арабы тоже не прочь поквитаться с венецианцами.

— Никакие сарацины нам не нужны! — тут же отрезал Целестин III, — думаю будет правильным, послать к нему хороших лекарей, чтобы он скорее поправился, а также пару тысяч всадников из ордена тамплиеров. Что думаешь Альбино?

— Только соглашусь с вашей мудростью ваша святость, мы протянули ему руку помощи в трудную минуту, он нам этого не забудет, к тому же, вы помните письмо от епископа Аваллонского, который рассказал, как Витале не захотел прикрыться саном, чтобы не бросить тень на Священный престол.

— Да, этот поступок очередной раз доказал, что он истинный христианин и решение в его пользу, было принято нами не зря, — согласился Папа, — теперь, когда его честное имя оправдано, мы можем и сами огласить во всеуслышание, о пожаловании ему сана.

Оба кардинала переглянулись.

— Представляю, как напугаются его враги, — улыбнулся кардинал Луиджи, — получится, будто Святой престол их наказывает, за спесь и гордыню.

Все трое улыбнулись.

— Готовь приказ Луиджи, разошлём буллу уже завтра.

Глава 32

20 августа 1197 года от Р.Х., Венеция

Город застыл, словно перед надвигающимся ураганом. Купцы других стран спешно сворачивали свои дела, стараясь отплыть как можно раньше из города, другие же, в предвкушении надвигающихся событий, наоборот выходили на кораблях в море, но не уходили далеко от города, чтобы стать свидетелями чего-то, чего ещё никогда не было в Венецианской республике.

Четыре благородных дома, чья вина в клеветничестве и лжесвидетельстве была доказана «перед Богом и людьми» новым судом с участием легата Папы, спешно собирали армии. Дочерей, которых отлучили от церкви за клятвопреступление, они успели отправить подальше из города, кого-то в монастырь, кого-то просто к дальней родне. Дальше, самые умные из них продавали имущество и тоже бежали в другие страны, самые смелые собирали деньги и ставили под свои знамёна всех наёмников, которых только можно было найти, самые глупые укрепляли дворцы и кварталы, думая, что смогут защититься от того войска, которое Венецианец также собирал за городом. К его личному отряду, хоть и слегка поредевшему за эти годы, стали добавляться наёмники и рыцари, едва был кинут по Европе клич «Венецианец приглашает пограбить и поубивать». Те, кто прошёл с ним сицилийскую компанию, бросая всё, мчались на этот зов, вливаясь в армию, на прежних условиях, которая в возбуждении и ожидании отмашки, всё разрасталась и разрасталась. Даже из армии венецианских домов, которая собиралась в самом городе, ручейки дезертиров постоянно перетекали к Венецианцу. Поскольку грабить и убивать это одно дело, а защищаться и умирать, совершенно другое.

Простые жители каждый раз, запирая двери на ночь, молились, чтобы разборки Венецианца с другими великими домами, не затронули их, поскольку силы, накопленные им за то время, когда он медленно по слухам приходил в себя, становились критичными для города и его инфраструктуры. И это не говоря про армию венецианских домов, которая накапливалась в самом городе и его пригороде, безуспешно штурмуя ночами резиденцию дома Дандоло, поскольку днём чаще всего приходилось отбиваться от вылазок отрядов со стороны самого Венецианца. Все ночные атаки великих домов разбивались о грохот пушек, тех страшных орудий, которые стояли раньше на его корабле, а сейчас просто сметали нападавших с узких улиц, не давая попасть им во дворец. Не достался нападающим и сам корабль, заблаговременно уведённый преданными офицерами подальше от Венеции, которые оставили на борту лишь две пушки, для своей защиты, остальные же поровну поделились между армией Венецианца и дворцом его рода.

Ни один человек не сомневался, что большей буре, чем сейчас — быть, поскольку слова Венецианца, произнесённые им на площади святого Марка, разошлись среди всех жителей, и всё что происходило в городе последние два месяца намекало на то, что он накапливает силы, для осуществления каких-то своих планов. К тому же, мало кто хотел против него выступать, из не замешанных в суде семей, поскольку во всех церквях и соборах была оглашена булла Папы, в которой говорилось о присвоении сана епископа Индийского Витале Дандоло, и описание, за что он его получил. Оказалось, что тот не только зарабатывал деньги во время путешествия, но ещё и нёс свет христианской веры язычникам по ту сторону океана! Тысячи и тысячи новых христиан встали под знамя Иисуса Христа и это не могло остаться незамеченным Святым престолом.

Так что жителям Венеции вроде нужно было порадоваться, за своего сына, но вот в преддверии грозы, которая вот-вот должна была развернуться над городом, такие новости ещё больше всех пугали, поскольку вспомнили слова того под пытками, о том, что Венецию ждёт судьба городов Содома и Гоморры.