По дороге разочарований…

Ссора с отцом разделила семью, но сейчас после его смерти, отношения вроде бы налаживались. Тетушка Бенедиктина, выглядела донельзя смущенной. С одной стороны, она была очень рада приезду дочери, и налаживающимся отношениям, с другой, и я в какой-то степени стал для нее если и не родным, то достаточно близким человеком. И она просто терялась в выборе, как ей следует поступить. Но Кэтрин, усиленно настаивала, показывала ей фотографии своей новой семьи, сына, и тетушка в итоге сдалась. Правда, оглашенное нотариусом завещание, едва не стало причиной нового скандала.

Оказывается Джон Хаксли, чувствуя приближение скорой кончины, успел исправить ранее написанное завещание. В новом завещании он упомянул жену, и что самое интересное меня, назвав приемным сыном, а о дочери отозвался, как об отрезанном куске, вообще вычеркнув ее из текста завещания, по причине ее «позорного поведения приведшего к моральным и финансовым убыткам для всей семьи». И именно эта строка стала причиной для зарождающегося скандала. Женщина, тут же обвинила во всем именно меня, и пригрозила подать на меня в суд, обвинив в мошенничестве и в том, что я втерся в доверие ее семьи и тем самым лишил ее наследства.

То, что дело было заведомо проигрышным для нее, было известно уже давно. Еще когда был жив дядюшка Джо, меня просветили во все обстоятельства отъезда Кэтрин в Канзас. Все было достаточно просто. Чуть раньше, девушка связалась с каким-то заезжим актером, а после и вовсе утащив из дома некую сумму денег, предназначавшуюся для оплаты какого-то долга, уехала вместе с ним в Лос-Анжелес. Правда, это путешествие продлилось недолго. Уже через месяц родители получили телеграмму с просьбой выслать денег, или же просто забрать ее оттуда. При этом, девочка совсем не подумала о том, что телеграмму прочтет кто-то еще. В результате уже на следующий день весь Манзанито, знал о том, что она попала в стесненные обстоятельства, и в чем их причина. Остальное додумали местные сплетницы, и как ни странно их домыслы, оказались недалеки от истины.

После возвращения блудной дочери, под родительский кров, Кэтрин, некоторое время провела взаперти, а после, всеми правдами и неправдами ее выдали замуж, и она отправилась в штат Канзас, поклявшись, что ее ноги не будет в отчем доме. Со временем, обиды и сплетни несколько поутихли, и хотя, Кэтрин ни разу до смерти отца не появлялась в Калифорнии, но никогда не отказывалась от денежных переводов, отправляемых ей к каждому празднику. Свое обещание она нарушила именно сейчас, когда умер отец, и пришло время делить наследство. Возможно, история поведанная мне доброжелателями и была несколько иной, но в тот момент, когда при объявлении завещания Кэтрин попыталась поднять скандал, судья, присутствующий при вскрытии завещания, улыбнулся и произнес.

— Вам, милочка, напомнить, что произошло здесь десять лет назад, или же вы все-таки сожмете свои милые зубки, и спрячете за ними ваш любвеобильный язычок. — И Кэтрин, тут же заткнулась.

По дороге домой, тетушка Бенедиктина, отозвала меня в сторону и произнесла.

— Прости Дик, я понимаю, что Кэтрин не права, но иначе я поступить не могу. Поэтому еще перед смертью, мой муж распорядился передать тебе вот этот чек на семь сотен долларов. Эти деньги не учтены в завещании, но составляют именно ту сумму, которая должна была отойти тебе. Если бы Кэтрин не приехала сейчас, то ты получил бы то, что оставил тебе мой муж, и надеюсь и дальше жил в нашем доме. Но получилось так, что приехала дочь, и предложила остаток дней прожить у нее. Я не могла отказать ей, хотя бы потому что она моя дочь, и я не могу пойти против нее. Поэтому, прошу тебя, откажись официально от своей доли, чтобы мне не трепали нервы.

— Хорошо, тетушка Бенни. — Ответил я. — Я сделаю именно так, как вы желаете, но откажусь от своей доли в вашу пользу. Пусть это хоть в какой-то мере защитит вас, от будущих неурядиц. И если вдруг по каким-то причинам вам будет тяжело в той семье, найдите меня и я всегда с радостью приму вас к себе.

— Спасибо тебе, мой мальчик, — произнесла женщина вытирая слезу.

На следующий день, мы вновь оказались у нотариуса, где составили новый договор, согласно которому, причитающаяся мне доля наследства в денежном эквиваленте, будет зачислена на личный счет Бенедиктины Хаксли, вдове покойного Джона Хаксли. После чего распрощавшись с нею, собрал свои вещи и покинул дом, в котором обитал последние два года.