По дороге в синий лес

Что-то болезненное, и это только сейчас до нее стало доходить, было во всем облике матери. И ее каменное спокойствие, пожалуй, тоже было проявлением душевной болезни. И гладкая розовая кожа на лице, которая не старилась, а, казалось, становится все моложе, прозрачнее и нежнее, тоже от нездоровья. Словно жизнь остановилась в ней, замерла или вообще мозг подал сигнал обратного хода, и мать медленно возвращается в детство, в ту щенячью беззаботность, свойственную только детям.

Или же, наоборот, мать стала мудрее и точно знает, как ей себя вести. Инстинктивно. Или интуитивно. Так что же делать?

Кроссовки Стася выбросила в мусорный бак на какой-то стройке, куда специально для этого и заехала после того, как покинула дом, где оставила на полу мертвого Николая. Свитер и жилет, все яркое как у попугая, стянула с себя и выбросила в контейнер где-то в районе промзоны за Павелецким вокзалом.

– Может, чайку? Я булочки с маком купила, – вдруг сказала мать с каким-то просветленным лицом, как если бы она только что придумала гениальный выход из создавшегося положения.

– Мам, ты что, сбрендила? Или ты хочешь от меня избавиться? – Слезы уже душили Стасю. А в воздухе, как ей показалось, запахло серой, словно нечистая сила поселилась в той, что теперь сидела с иголкой в руке, тупо уставившись в стену.

Или все-таки она права, и нужно вести себя так, как если бы она на самом деле просто позвонила в дверь и, не получив ответа, ушла? Ведь если она сбежит, а ее точно поймают, то спросят, и чего это ты, Стася, рванула куда-то там, в тьмутаракань? И что она им ответит, этим казенным людям, привыкшим наблюдать за чужим горем и уже успевшим очерстветь душой? Что решила прогуляться как раз тогда, когда ее будут искать?

Некоторые девушки приносят домой в подоле ребенка, которого нагуляли, а она, выходит, принесла беду. Быть может, поэтому, чтобы не перечить матери, она, приведя себя в порядок после пережитого и дрожа всем телом в ожидании звонка в дверь, надела чистые джинсы, старый серый свитер и отправилась на работу, напрочь забыв, что у нее выходной. Созвонилась с управляющей компании, распределяющей уборщиц, узнала адрес и поехала в офис строительной компании, чтобы присоединиться к коллегам. Работала как во сне, плохо соображая и двигаясь как сомнамбула. С каким-то остервенением мыла стены в туалетных комнатах, драила унитазы, вдыхая в себя ядовитые запахи, и представляла, что же сейчас происходит в квартире Ольги Корнетовой. В той самой квартире, куда так нахально проникла Стася… Но получилось, что она нахально и дерзко проникла не только в ее квартиру, но и в ее жизнь! И теперь Николай мертв. Если бы она тогда… Эх, да что теперь говорить? Правильно говорит мама, что сделано, то сделано.

– Покурим? – позвали ее в специально отведенное для этой цели место. Это была прозрачная, заполненная дымом, прокуренная и вонючая комната, где сейчас, днем, можно было увидеть красивых и шикарно одетых мужиков и роскошных холеных девушек из офиса. Одна из них, блондинка в красном костюме, заметив их, двух девушек в форменной одежде клининговой компании, курящих в уголке, возмутилась и попросила их покинуть курительную комнату.

– Мы что… не люди? Дерьмо после вас чистим, а покурить здесь западло? – попыталась возмутиться девчонка, но Стася взяла ее за руку и вывела из комнаты. – Пойдем. Нам неприятности не нужны.

Ее телефон молчал. Он истерично взвизгнул после обеда. На экране высветился незнакомый номер. Ну вот и все. Если это не реклама банковских или юридических услуг, значит, полиция. Какой-нибудь опер или следователь. Узнал ее номер и теперь звонит, ищет ее. Но у нее не было сил разговаривать с кем бы то ни было. Поэтому трубку она не взяла. Конечно, ее могут вычислить по местоположению, это элементарно. Но пусть ищут. Когда найдут, тогда она с ними и поговорит. А пока что она поживет на свободе.

Пришла эсэмэска от мамы: «Они приходили. Ищут тебя. Я сказала им, что ты на работе».

Вот и хорошо. Уж мама точно поведет себя правильно. Конечно, у нее получится состроить мину удивленного человека, но этим все и ограничится. Уж паники эти товарищи из правоохранительных органов в ее глазах не увидят.

Она вышла из офиса позже всех. Вспотела, устала так, что колени дрожали. Теперь вот стояла на морозе, на широком мраморном крыльце, и не знала, куда идти, куда ехать. За квартирой наверняка наблюдают. Может, переночевать в гостинице? Найти недорогую, где-нибудь поблизости от вокзалов. Она спустилась, прошла несколько метров и нырнула в маленькое кафе, где заказала чай с лимоном и пирожки с мясом и вишней. Сидела, наслаждаясь теплом. Открыв в телефоне «Букингком», принялась за поиски подходящего и недорогого жилья. И очень быстро нашла. Хостел за тысячу двести рублей за ночь в районе Павелецкого вокзала, где можно и отоспаться на «Двуспальной кровати-капсуле в общем номере для женщин и мужчин», и перекусить в кофейне. Матери отправила сообщение: «Переночую у подружки. Целую. Не переживай». Потом последнее слово стерла. С какой стати ей переживать?