По дороге в синий лес

– Нет… Это уже потом я вдруг подумала, что приходили к ней, что хотели убить ее… Но, с другой стороны, откуда убийца мог знать, что за дверью именно она? Получается, что в прихожей кто-то разговаривал женским голосом, понимаете? Иначе зачем стрелять? Но мне отец рассказал, что в квартире он был вроде бы, но это не точно, один, то есть если он и разговаривал, то, разумеется, мужским голосом… Короче, я запуталась. Хотя были еще варианты. Предположим, у Ольги был любовник. Женатый. Он пришел к ней, а за ним следила его жена. Она услышала его голос, тоже следила за ним… и выстрелила… Хотя, быть может, собиралась застрелить Ольгу, любовницу. А случайно попала в моего Колю. Да, такое тоже возможно.

– Да. Все могло быть. Надежда, если вспомните еще что-нибудь, что может иметь отношение к делу, сообщите. Я оставлю вам визитку. Так в каком отеле вы, говорите, останавливались? Вернее… провели время?

– Мы и потом там бывали. Когда хотели помириться… Это гостиница «Лотти». На Арбате. Там спальня была в красных тонах, и нам тогда еще в первый раз показалось, что в комнате от этих красных стен так тепло… Мы же промокли… Они казались нам раскаленными.

– Не можете вспомнить, когда это точно было? – Вот этот вопрос уж точно был лишним, подумал Никита. Он и сам не понял, зачем задал его. Хотя… Иногда такие вот бесполезные вопросы могут повернуть беседу в нужное русло.

– Я точно помню. Такое не забывается. 23 июня 2019 года. Вот так. Только я не понимаю, зачем вам это? Вы что, не верите мне?

Он не ответил. Понимал, что этот вопрос задел ее, но все равно промолчал. Не может же он в присутствии несчастной вдовы предположить, что у Врадия таких девушек, которых он водил в эту гостиницу (до нее ли, позже), могло быть много? Если у него была их целая коллекция?

Лилию Николаевну он допрашивал тоже отдельно в кабинете. Разговор получился коротким. Она призналась, что все эти два года, что длился брак дочери с Врадием, она страдала из-за того, что муж зятя так и не принял. Что всякий раз, когда она устраивала семейные обеды или ужины с целью как-то сплотить семью, Владимир Петрович оказывался занят. Ну не шел на контакт, и все. Терпел зятя. Про ревность дочери знала, но ничем помочь не могла. Конечно, разговаривала с Николаем, просила его не травмировать дочь, но он так и продолжал навещать бывшую жену. «Ему там как медом намазали!»

– Скажите, Лилия Николаевна, вам не знакома девушка по имени Стася Суркова?

– Нет. А кто это? Кто такая эта… Суркова?

Понятное дело, что Никита оставил этот вопрос без ответа.

– Так. Хорошо. А ваша дочь не могла в порыве ревности убить Врадия?

У Лилии Николаевны от этого вопроса случился ступор. Она сидела с вытаращенными глазами и, казалось, была близка к удару.

– Вы это серьезно? – в итоге спросила она. – Да она скорее отца родного бы пристрелила, чем Колю. Вы не смотрите, что она сейчас такая спокойная. Думаю, до нее еще просто не дошло. Да, она плачет, но как-то не так, понимаете? Вот когда до нее дойдет, тогда… Она уже сейчас на уколах. Мы боимся за нее… Она очень, понимаете, очень его любила! И мы с отцом это понимали, видели, как она сходит с ума от этого Врадия. Поэтому вопреки всем нашим принципам и предпочтениям согласились на этот брак. Сыграли свадьбу. Хотя выйти замуж Надя должна была за сына нашего друга, Олега, там уже были определенные договоренности. И теперь у нас с той семьей (а это наши близкие друзья, наши семьи многое связывает) испорчены отношения, потому Володя так злился и просто не находил себе места. А тут вдруг это убийство! Мы у всех на виду, понимаете? Не знаю, что теперь делать… Вы извините, что я так сумбурно говорю, но я страшно нервничаю. Вот вы сейчас уйдете, а мы останемся здесь наедине с нашей бедой. И я боюсь, понимаете, боюсь, как бы в голове моей дочери не взорвалась бомба, как бы она не повредилась рассудком… Как вы думаете, может, ее прямо сейчас определить в какой-нибудь стационар, чтобы не допустить кризиса? Чтобы ей медикаментозно помогли, как бы профилактически?

Она, мать, переживала, конечно, в первую очередь за дочь, ее меньше всего волновало, кто и за что убил ее зятя. Она очень хорошо знала дочь, адекватно оценивала хрупкость ее нервной системы, поэтому все ее беспокойства, связанные с ожиданием поздней реакции Надежды на смерть горячо любимого мужа, были вполне обоснованными. И еще. Вероятнее всего, эти два года, что длился брак ее дочери с Врадием, в семье Власовых обстановка была наэлектризованной, и глава семейства все больше и больше отдалялся и, возможно, уже давно жил своей жизнью. Во всяком случае, именно так Никита представил себе семейную жизнь Власовых, и сегодняшнее поведение Владимира Петровича было ярким доказательством тому.