По дороге во сне

— Я выбираю направления исходя из нескольких факторов. Многое зависит от настроения, часть зависит от бессознательного, часть от мыслей и внешних обстоятельств, иногда обретающих невообразимую власть. Изредка я игнорирую состояния и выбираю то направления, которое идеально подходит под сложившиеся ситуации. Сейчас же мы двигаемся туда, куда надо тебе.

— А ты знаешь куда мне надо? — спросил Кейдан, заинтересованный ответом.

— Я знаю всё что касается тебя. Мы в мире созданным моими руками, но находящимся у тебя в голове.

— Поясни.

— Я создаю всё что ты видишь во сне. Я получаю много имен и одно из них — подсознания. Я творец и наблюдатель. Я функция твоего организма, выполняющая поставленные мне задачи.

Кейдан остановился и внимательней всмотрелся в человека, шедшего перед ним. Он ощутил прилив спокойствия, словно беседовал с самим собой. Расслабленность развязывает язык и впервые за долгое время, невзирая на происходящие с ним, Кейдан пустился в беседу, задавая интересующие вопросы.

— Подсознания? Выглядишь как брошенный человек.

— Внешность не проблема. Я могу создать всё что угодно. Этот мир подвластен мне и я в нем творец.

Сказав это, внешность сгорбленного человека сменилась на облик прекрасной девушки, со статной осанкой и длинными волосами. Еще через секунду, девушка исчезла, заменяясь маленьким мальчиком, потом стариком, старухой, подростком, юношей, женщиной. Затем образ людей отступил, и женщина превратилась в могучего льва с огромными лапами и гривой. Гордой поступью этот зверь шагал пока его внешность не растворилась в ярко блестящих перьях филина, взмывающего в небо со скоростью недоступной ни одному зверю. Из высот под кронами деревьев филин вернулся на землю и облик сгорбленного старика вновь возник перед Кейданом. Он смотрел на всё происходящие с яркой завистью. Такая завораживающая легкость в выборе кем быть или как выглядеть пленила его и заставила смотреть на демонстрацию, бессмысленную, но прекрасную.

— Я могу стать кем захочу. Могу создать вокруг всё что угодно и дать тебе желанное, — вновь заговорило подсознания, продолжая путь в глубины леса.

— Так куда мы идем?

— Я уже ответил на этот вопрос.

— Да, но куда мне нужно я не понимаю. Я попал в ловушку собственного сознания и не могу выбраться из сновидения! Ты ведешь меня к выходу? Или еще глубже где выхода нет?

— Туда, где то, что ты желаешь.

— Я желаю выбраться отсюда! — сказав это, в голову ринулись мысли, но их могущество отступило пред открывшейся возможностью.

— Зачем тебе это? — спросил старик, поворачиваясь к Кейдану. — Я могу дать тебе всё что угодно. Я могу создать вокруг привычный мир, где ты найдешь успокоения. Я знаю тебя лучше всех, лучше тебя самого. Я вижу всё что скрыто в глубине тебя, ибо являюсь той самой глубиной. Я бесконечная тьма и свет в твоем разуме. Дай мне право, и я сотворю всё то, что ты желаешь.

Закончив говорить, старик повернулся и быстрым шагом исчез за растущим рядом с ним деревом. Его стремительные движения скрыли фигуру из прямого контакта взгляда, из-за чего Кейдану пришлось следовать за ним, дабы не потерять его. Шагнув навстречу дереву, за которым растворилась фигура, повернув туда же, куда повернуло подсознания, ему предстало удивительное явления.

Лесные просторы уступили полету созидания старика. Деревья исчезли, оголяя одинокое строения, выглядящие как домик, где живет отшельник, брошенный абсолютно всеми и преданный даже собственными идеалами. Прогнивший под гнетом времени, маленький домик держал в своей основе четыре стены и сломанную крышу, откуда доносилось безмятежное пения птиц. В лицевой стороне находился покосившийся проем, держащий в себе сломанную дверь, висевшую на одной петле. Когда Кейдан вынырнул из-за дерева, желая увидеть старика, его внимания привлекло здания, дверь которого слабо покачивалась, будто совсем недавно её кто-то пошатнул. Фигуры же старика не было видно и недолго думая, Кейдан решил, что именно внутри одинокого строения скрылось подсознания. Шагнув на проторенную дорогу, он без страха двинулся вперед, преследуя осколки полученной информации.

Слева и справа, от медленно продвигающегося Кейдана, раскинулась пустая поляна, лишенная любых деталей. Просто земля. Ни деревьев, не травы, ни камешком, ничего. Абсолютное одиночество, весьма удачно дополняющие брошенное строения.

Тропа вела строго к двери, не отвлекаясь ни в одну из сторон, будто протоптавший её видел только одно направления. Кейдан решил, что не стоит сразу проникать в разлагающиеся жилье. Он предпочел изучить всё вокруг, словно в нем вновь проснулся тот Кейдан желающий познавать, не замечая при этом истинного желания, утратившего статус неприемлемого.