По дороге во сне

Поборов приступ возникшей увлеченности, Кейдан собрался с мыслями, вырывая сознания из пучин растворяющих надежд. Пройдя чуть глубже, он обнаружил дополнительные источники света, молчавшие при первом зрительном контакте, но сейчас работающие во всю свою мощность. То были электрические светильники, созданные наподобие канделябров, где заместо свечей были лампы накаливания. Эти устройства имели четкий порядок, они располагались в свободных участках между книжных шкафов. Где-то свет, исходящий из электрических канделябров, светил даже ярче чем люстра, горящая под потолком, где-то из-за нехватки мощности или неисправности свет горел тускло, некоторые устройства вовсе молчали, не подавая признаков жизни, от одних исходил треск электричества бегающего по нити накала, создавая в отдельных кусках помещения успокаивающий звон, другие молчали, бесшумно выполняя свою работу. Светильники неустанно заполняли пустое пространство между шкафов, за исключением верхнего этажа, так как близость огромной люстры не требовала дополнительных источников света.

Продвигаясь ближе к спиральной лестнице, Кейдан заметил укрывшийся от лишних глаз проход, прикрытый деревянной дверью и ведущий куда-то глубже в особняк. Подойдя и дернув ручку, инкрустированную вырезанными изображениями непонятных существ, он обнаружил дверь незапертой и прячущей за собой непроглядную тьму. Свет из помещения, где Кейдан смотрел в просторы обжигающей тьмы, позволял разглядеть лишь несколько деталей. Под ногами было начало ковра, раскрашенного цветом индиго и наполненным узорами разных форм. Его сопровождали деревянные стены, увешанные картинами, скрывающими свое содержания в темноте. Эти крупицы информации единственное, что Кейдан смог углядеть в открывшимся коридоре.

Оставив новое помещение, наполненное неизвестностью пропитанной тьмой, Кейдан продолжил свое путешествия по доступному пространству.

Подойдя ближе к письменному столу, стоящему в окружение кресел и усеянному разными бумагами, Кейдан поверхностно осмотрел его содержимое. Там находились записи, созданные рукой способной красивым почерком умесить всё желанное в границах бумаги. Вдаваться в подробности и изучать всё, что там было написано, стало для Кейдана очевидной тратой времени, так как вокруг, не переставая красть его внимания, светились яркие корешки, взывающие чтобы единственный доступный читатель наконец стряхнул с них пыль, наросшую в результате пренебрежения их природными функциями. Книги жалобно молили, привлекая всё больше внимания и приближая желанный момент.

Кейдан поддался зову литературы, но, прежде чем полностью окунуться в словесный водопад, он оценил коллекцию бара, включающую все самые знаменитые напитки, существующие в далеком мире: «Виски», «Бренди», «Коньяк», «Абсент», «Ром», «Водка» и еще несколько неизвестных напитков. Каждый из перечисленных был залит в красивые бутылки, изображающие разных животных и существ. Так, например, водка располагалась в стеклянной бутылке, изображающей медведя, а виски в стеклянном льве. Бутылки же в виде существ, с щупальцами свисающими с их могучих голов и крыльями за спиной, имели зловещий вид, словно были порождением могущественного воображения, способного создавать подобных существ. Внутри себя, те существа хранили неизвестные жидкости, имеющие зелёный оттенок, гармонично подыгрывающий внешнему виду стеклянных созданий. Всё это хранилось в баре, помещенном между двух книжных шкафов и представляющим из себя несколько выпуклых полок, за которыми было чистое зеркало.

Смотря на всё это, взгляд Кейдана сопротивлялся зову, исходящему от каждой книги, смиренно ожидающей, когда читатель вновь пронесётся по словесным закоулкам, напечатанным внутри. Он чувствовал их физическое давления, чувствовал нарастающую необходимость, требующую исключительного внимания к себе, он чувствовал то, что на самом деле исходило не от книг, а от самого себя. Всё это было игрой его воображения и чувств, пытающихся скрыть свои желания за несуществующим зовом, исходящим от неодушевленных предметов. Кейдана посетила та же страсть, что однажды затянула его повторить свое путешествия в долины, созданные собственным подсознанием. Его сжирала тяга окунуться в труды, раскинувшиеся повсюду.

Когда внимания, уделенное столу и бару, вместе с их содержимым, было освобождено, Кейдан недолго думая отправился изучать все доступные экземпляры книг.