По-другому (СИ)

Втыкаю вилку в розетку. Беру брюки, аккуратно складываю, чтобы проутюжить точно по имеющимся стрелкам, но что-то мешает. Без задней мысли просовываю руку в карман и, даже не достав, понимаю, что это – презервативы. Костик за спиной гремит, раскладывая гладилку. А я стою, застыв как соляной столб.

– Готово.

– П-проверь карманы, – шепчу. – Брюки тоже нужно погладить. Юль, какой слог?

– Три!

– Нет. Это буква «з». Как будет «з» и «у»?

Как ни в чем не бывало, переговариваясь с дочкой, глажу мужу рубашку. Утюг у нас оставляет желать лучшего. Пар столбом – не прикрутить. Так что надо еще умудриться не наставить на ткани пятен. Зато на клубы горячего пара можно списать мои горящие щеки. И занятые тяжелым утюгом руки почти не трясутся.

В тихой истерике палю Костика в отражении зеркала. Тот крутится перед ним хуже бабы, укладывает волосы гелем, потом обильно поливается туалетной водой, которую я ему на день рождения подарила. И если раньше я бы даже внимания на это не обратила, то сейчас...

– Вот возьми. Одну минуту.

Отдаю Костику злосчастную рубашку и бегу в ванную в полной уверенности, что меня все же стошнит, но пока добегаю, позывы к рвоте проходят. Отдышавшись, включаю холодную воду и подставляю запястья под ледяную струю. Глаза лихорадочно горят. Щеки пылают. Остужая кипящую ревность, прикладываю ноющие от холода ладони к лицу. Убеждаю себя, что это вообще ничего не значит. Ну, глупо ведь! Что, ему уже и духами воспользоваться нельзя, чтобы мне в голову всякая чушь не лезла?! Это все Ирка – накрутила меня. И хабалка с красным маникюром – мой Костечка то, мой Костечка это. И конечно, злосчастный корпоратив. Все одно к одному! А вишенкой на торте – резинки.

– Вер, ты там утонула?! Я ухожу.

– Хорошо вам погулять! – кричу, не в силах себя заставить проводить мужа. Мне вообще кажется, если я выйду, то он никуда не пойдет. Не пущу! Устрою безобразную сцену. Грудью перекрою ему все пути к отступлению, благо есть чем. После родов и кормления Юльки у меня не грудь, а настоящее коровье вымя. Материнство вообще не пошло на пользу моей фигуре. Может, все дело в этом? Ну не модель я, чего уж. Интересно, Костик из-за этого загулял?

– Мам, я писать хочу!

Вытираю глаза и торопливо открываю дверь.

– Прости. Заходи скорее.

Пока Юлька делает свои дела, я, не находя себе места, мечусь по комнате. Застываю возле зеркала. Намеренно обтягиваю зад трикотажем домашнего платья и, убедившись, что за время пробежки ничего не поменялось, и моя фигура все так же далека от совершенства, захожу на очередной круг. В конце концов, движение – это жизнь. Жаль только, что даже активность не гасит мою истерику. Я едва не подпрыгиваю, когда в дверь звонят. Бегу открывать в идиотской надежде, что Костик вернулся. И все равно мне, что у него есть ключи.

– Привет! Слушай, поделись ванилином, а? Представляешь, у меня ни одного пакетика не осталось, а я шарлотку хочу испечь, – просит Таня, оттесняя меня вглубь квартиры и с подозрением оглядываясь. – Привет, Юлька. А папа твой где?

Так, ну понятно. Ирка с Танькой уже все перетерли, как я и думала. И решили, видно, отправить последнюю ко мне на разведку. Идти далеко не надо – мы в одном подъезде живем.

– На р-р-работе.

– А то ты не знаешь, – вздыхаю я. – Ванилин, я так понимаю, можно не искать?

– Так, значит, все-таки корпоратив, – сощуривается подруга. Я равнодушно пожимаю плечами. – И что? Ты это вот так оставишь?

– А что прикажешь мне делать?

– Ну, точно не облегчать жизнь блядуну!

– Во-первых, следи за языком. У Юльки знаешь какие локаторы? А во-вторых… Тань, ну что я могу сделать?

– Помешать его планам, как минимум! Чтобы Костечка твой не думал, что может безнаказанно наставлять рога!

– Может, он и не наставляет! У меня нет никаких доказательств этого!

– Ну, так езжай туда. Езжай, Вер. И будут.

Вскинув на Таньку глаза, как дура хлопаю ресницами. Такая идея мне в голову не приходила. Это же… унизительно как-то. Последнее я не без смущения произношу вслух.

– Пф-ф-ф. Ты просто трусишь! Боишься узнать правду.

– Боюсь, – киваю, отворачиваясь к окну. – Ну, узнаю я. Что-то надо будет решать. А как? У нас Юлька, ипотека…

В общем, все те якоря, наличие которых бабам нашего достатка и положения объяснять не нужно. Потому как оно у всех плюс минус одинаково.

– Ясно. Дело твое. – Таня деловито стряхивает с рукава несуществующую пушинку. – Я не настаиваю. Но если что – у меня в этой богадельне есть связи. Смогу договориться.

– О чем?

– ВерОника, не тупи! Можем поехать туда и организовать вам «случайную», – Танька рисует пальцами кавычки в воздухе, – встречу. Или этот гад не постеснялся похвастаться, куда они едут? – сдувается от запоздало пришедшей в голову мысли.

– Нет. Просто упомянул баню. Слушай, Тань, а если они и впрямь не в Онежском?! – оживаю я.