По другую сторону Алисы. За гранью

Корса по-птичьи наклонила голову. Прядь цвета корицы закрыла левый глаз Ники. Она убрала выбившуюся прядку пальцами, украшенными множеством серебряных колец. На изящных кистях тоже виднелись веснушки.

– Всегда хотела быть рыжей, нравятся твои веснушки, – отметила я, стараясь быть милой. Владелица немного зарделась:

– Мама называла их «поцелуями солнца», благословением богов… – произнеся последнее слово, её взгляд стал расфокусированным, а тело приобрело недавнюю статичность. По моей коже пробежался морозец, и он никак не был связан с холодом на улице, пусть в комнате и стало довольно зябко.

– Пойдём обедать? – отмерла Ника. Я растерялась:

– Мы куда-то поедем?

Вновь послышался «жемчужный» смех Корсы:

– Не-е-ет, у нас есть кухонька. Idziemy?13

Прекрасно поняв Нику, я кивнула:

– Пошли.

Чалис накрыла длинный прямоугольный стол без скатерти на троих. Кухонька оказалась вполне просторной кухней, с современным гарнитуром и не слишком вписывающимся в обстановку обеденным столом, будто украденным из средневековой таверны. Рядом с тарелками горели свечи в старомодных подсвечниках с причудливой резьбой. Пахло… лавром?

– Лавр! Так вот, что это за аромат! Вы пельмени на обед сварили? – забывшись, ехидно поинтересовалась я. Однако Ника в очередной раз удостоила нас звучанием своего запоминающегося смеха:

– А-а-х… нет, это свечи. Мы их делали с использованием толчёного лавра. Для защиты.

Я с недоверием покосилась на Картер и не удержавшись спросила:

– И как? Помогает?

Чалис на полном серьёзе уведомила:

– Если брать в расчёт недавние ограбления магазинов на нашей улице, когда пострадали почти все лавки… почти все, за исключением нашей.

Мои брови в удивлении приподнялись:

– То есть, всё дело в лавре?

Картер и Ника переглянулись. Корса, словно объясняя очень отстающей студентке высшую математику, пояснила:

– Разумеется, нет. У нас хорошая охранная сигнализация.

Я снова посмотрела на Чалис. Та прыснула, я подхватила. Ну а Нике и повода особого для смеха не требовалось. На этот раз смеялись мы втроём.

С учётом позднего времени (оказывается, я потратила около двух с половиной часов на складывание своей одежды), наш обед плавно перетекал в ужин. Паста с морепродуктами кончилась, и вместо опустевших тарелок, гадалка водрузила на стол большое блюдо с фруктами и сыром. Корса поднялась со своего стула и пройдя к кухонным шкафчикам, выудила из нижнего тёмную бутылку.

– Тогда я достану бокалы, – заявила Картер и уже из верхнего шкафчика вытащила три бокала для красного вина. Я перевела взгляд на поставленную на стол бутылку. На стекле была заметна пыль, этикетка стёрта и разобрать надпись не представлялось возможным. С характерным звуком Ника откупорила бутылку. Вино омыло стенки прозрачных фужеров, наполняя их жидкостью вишнёвого цвета. «Цвета венозной крови» – мрачно подумала я и сама себя одёрнула. Что за странные сравнения?

Мы чокнулись. Сделав глоток, я ощутила непривычную сладость на языке. Взяв за правило пить белое полусухое, столь плотное насыщенное вино вызвало противоречивые чувства. Да и привкус странный, точно пару медяков подложили в бокал. Не давая своей фантазии разойтись, я переключила внимание на разговор девушек:

– Он правда просил кроличью лапку? – недоумевала Чалис.

Корса скривилась:

– К чему мне лукавить? Заявился, ключи в руках от машины вертит, одет с иголочки. А от вида лица его смазливого, так в горле запершило, уж больно был он слащав. Да и тон такой сахарный. Причём лапка ему нужна была настоящая!

– Двадцать первый век, а эти щёголи всё лапки на удачу ищут, – неодобрительно покачала головой Картер. Я вмешалась, ядовито заметив:

– Сказала гадалка.

И тотчас прикусила язык. Может, не стоит язвить людям, которые предоставили тебе кров? Чалис отвечать колкостью не стала:

– Верно, но мои карты мёртвых лапок не требуют, только живые руки.

Картер улыбнулась уголками чуть вялого рта. Усталость отпечатывалась на Чалис всё больше. Изнеможение сказывалось и на мимике, и на позе, которую приняла Картер. Она подпирала волевой, квадратный подбородок рукой, а её веки были слегка прикрыты, будто бы свет доставлял ей дискомфорт. Корса провела кончиком указательного пальца по ножке бокала и внимательно посмотрела на меня, изучая. Под столь цепким взглядом я почувствовала себя неуютно и заёрзала на месте. Затем она обратилась ко мне:

– У тебя есть предположения, что движет твоим мужем? Он жаждет мести? Ты разбила ему сердце?

От последнего вопроса я опешила. Разбила ему сердце? Как можно разбить то, чего нет?!

– Поверь, его шёлковое сердце набито опилками,14 не разобьётся.

– Тогда, в чём проблема?

Я невесело усмехнулась и отвела взгляд. Кто бы знал, кто бы знал…

Остаток вечера прошёл спокойно, Ника и Чалис вернулись к обсуждению покупателей и клиентов. Я зевнула, дрёма наполнила голову туманом. Меня стало клонить в сон. Мне оставалось только пожелать хозяйкам хорошего вечера, да и доброй ночи, на всякий случай.