По другую сторону Алисы. За гранью

Войдя в спальню, я с облегчением стянула с себя джинсы и захватив из шкафа полотенце, направилась в душ. А вот ванная и, правда, была скромных размеров. Синяя плитка с восточным орнаментом кое-где откололась. Зеркало выглядело так, словно в него не очень-то и любили смотреться. Мне захотелось его протереть. Вода в душе текла неохотно, а о горячих струях, что были моим ежедневным ритуалом перед сном, и мечтать не приходилось. После ледяного душа моя кожа покрылась мурашками, я поспешила завернуться в полотенце. И в тот момент пожалела, что проветрила комнату, воздух в спальне прогреться не успел. В Лондоне и так с отоплением проблематично. Комнату освещал лишь торшер, что отбрасывал жутковатые тени. Стараясь не думать о них, прошлёпала босыми ногами к шкафу. Я облачилась в вытянутую белую футболку до колен и стянув тяжёлое покрывало со своей кровати, забралась в холодную постель.

Туманный рассвет ощущался влажным прикосновением ветра к коже. Роса каплями блестела в траве. От небольшого озера веяло тиной. Я стояла одна у воды, и моё тело продрогло в утренней сырости. Гул приближающейся толпы привлёк моё внимание, я обернулась. По широкой, каменистой дороге, шли одиннадцать девушек подталкиваемые в спины разъярёнными мужчинами. Несчастные, облачённые в пышные платья, медленно направлялись к озеру, склонив головы, будто они покорились своей судьбе. Руки у дев были связаны за спиной. Меня словно парализовало, и я не могла ступить и шагу в сторону. Оставалось, только быть молчаливым свидетелем столь очевидной расправы. Моего присутствия никто не заметил. Неразборчивые возгласы перерастали в более связную речь. Язык угадать сложно, но шипящие звуки и знакомые слова наводили на мысли о польском.

Девушек посадили в лодки, причаленные у берега. Когда лодки достигли центра озера, я смогла разглядеть только как белые точки падают в воду, явно не по своей воле. На глаза навернулись слёзы, дышать становилось трудно. Запах тины вызывал головную боль. Некоторых жертв, чудом не утонувших, возможно их воздушные юбки спасли им жизнь, вернули в лодки и на берег прибыло всего пять. Лицо одной из них, мне показалось смутно знакомым и когда я встретилась с ней взглядом, по моему телу прошли мурашки. Казалось, она смотрела прямо на меня.

Проснулась я в холодном поту, не осознавая толком, где я нахожусь. От чьего-то прикосновенья я негромко вскрикнула и села в постели. Ника сидела возле меня.

– Кошмар приснился? – с неподдельным беспокойством в голосе она спросила меня тихо. Я кивнула и тут же нахмурила брови. Сон. Выжившая девушка из ночного кошмара была похожа… на Корсу. Ника наклонилась ко мне, поправляя одеяло. Серебряная оправа её кулона заблестела в свете торшера. Обе половины стеклянного сердца были наполнены алым доверху.

Глава III

Тревожный звонок

Я думал, что он умер в одиночестве

Уже очень давно…15

Я сидела на кухне и наблюдала за тем, как ловко под ножом Чалис огурец превращался в ровные ломтики. Губы Картер двигались, вторя словам Боуи:

О нет, не я!

Мы никогда не теряли самообладания.

– Любишь Боуи? – миролюбиво поинтересовалась я, украдкой стащив кусочек огурца. Чалис, разумеется, заметила пропажу и, отложив нож, хитро прищурила глаза:

– Только эту песню.

Саркастичный ответ, копировавший моё недавнее высказывание, невольно вызвал у меня улыбку:

– Засчитано.

Я смотрела на Чалис и мне становилось страшно. Страшно, что, успев привыкнуть к ней, Картер я тоже потеряю. Ниточка, связывающая меня с Эйчем, оборвётся и мой мир окончательно рухнет. Сгорит дотла, как отель в Далласе, где Джулия пожертвовала собой, чтобы спасти. Спасти её возлюбленного, спасти её мать. Спасти меня. И всё, к чему я прикасаюсь, сгорает. Пусть внутреннего огня, каким обладала Сэлотто, у меня и нет. Выдохнув сквозь сжатые зубы, я спросила:

– Ника за прилавком? В обед, наверное, к вам часто заглядывают?

Гадалка, вновь схватившаяся за нож, продолжила нарезать овощи для салата. Не отрывая взгляда от разделочной доски, она вымолвила:

– Когда как. Сейчас Ника отдыхает, а у нас перерыв. График работы салона висит у входа. Не беспокойся.

Я с недоверием уточнила:

– Отдыхает?

Заточенная сталь зависла в воздухе. Чалис взглянула на меня и от этого я вздрогнула. Что-то было странное в том, как на меня смотрела Картер. Наконец, она заговорила:

– Да. Днём ей нужен отдых, она работает в основном вечером и ночью. Мы поделили смены со дня открытия магазина.

Нож вновь засверкал в воздухе, Чалис принялась нарезать овощи ещё быстрей. Я помялась и снова задала вопрос:

– Так она спит? Или я всё же могу вернуться в комнату.

С того момента, как я поднялась с постели, приняла душ и позавтракала с Картер, Нику я не видела. И если она спала и набиралась сил к вечеру, будить её не хотелось.

– Да зайди, это и твоя комната тоже. Тем более, к обеду Никки встанет. Пока раскачается, ей как раз уже будет пора за прилавок.