По другую сторону холма

Первоначально защита моего фланга от Элисты до Дона была поручена румынской группе армий под командованием маршала Антонеску. Впрочем, сам Антонеску так и не прибыл, и слава Богу! Вместо него сектор передали Манштейну, в группу армий „Центр“ которого входила часть румынских войск. С помощью Манштейна нам удалось выйти по узкому перешейку у Ростова до того, как русские перерезали нам дорогу. Но даже тогда войска Манштейна подвергались такой яростной атаке, что мне пришлось выделить ему часть своих дивизий, чтобы помочь сдержать русских, рвавшихся по берегу Дона к Ростову. Самая большая опасность грозила нам во второй половине января».

Клейст особо подчеркнул, что ход отступления, которое казалось почти невозможным, показал огромные возможности гибкой обороны. Его части, после того как вышли к Днепру, сумели даже предпринять контрнаступление, ослабив натиск русских на запад со стороны Сталинграда и Дона. В ходе контрнаступления вновь был взят Харьков, и ситуация на южном фронте стабилизировалась. Последовало длительное затишье, прерванное только в середине лета 1943 года.

Эта передышка на Восточном фронте позволила немцам укрепиться на своих позициях и пополнить поредевшие войска — не до изначального уровня, но все же достаточно, чтобы сдерживать русских. Однако Гитлер не желал слушать разумные советы и переходить к оборонительной стратегии. Именно он, а не русские, предпринял первые активные шаги летом следующего года. И хотя он действовал с меньшим размахом, чем обычно, в бой он бросил все имевшиеся в его распоряжении ресурсы — семнадцать танковых дивизий в районе курского выступа. Вспоминая об этом наступлении, Клейст сказал, что никогда не надеялся на благополучный исход операции, но Клюге и Манштейн, ответственные за удар «клещами», были поначалу настроены весьма оптимистично. «Если бы нанести удар шестью неделями ранее, то он бы удался, хотя у нас и не было ресурсов, чтобы сделать его решающим. Но за это время русские догадались о наших планах. Они создали обширные минные поля по всему фронту и отвели основные силы в тыл, поэтому в ловушке, которую надеялось захлопнуть наше командование, почти никого не оставалось».

Дополнительные сведения о Курской операции

Манштейн следующим образом объяснял мне свое отношение к наступательной операции и причины, по которым она задержалась: «После повторного взятия Харькова в марте 1943 года — это была последняя победа немцев на Востоке — я изложил Гитлеру свои взгляды, согласно которым мы не могли сдержать натиск русских, занимая исключительно оборонительные позиции. У нас было слишком мало сил, чтобы равномерно распределить их по всему фронту. Наш единственный шанс заключался в том, чтобы, используя превосходство в командовании и в подготовке личного состава, организовать маневренную оборону.

После того как миновал сезон весенней распутицы, у нас было два возможных сценария. Первый — это предотвратить наступление русских контрнаступлением. В этом случае атаку следовало начинать как можно раньше, до того как русские восполнят свои потери, особенно в танках. На первом этапе следовало перерезать выступ в районе Курска и уничтожить их резервы бронетехники. Затем мы повернули бы на юг всеми нашими танками и расширили участок прорыва вплоть до южной Украины. Начать это наступление лучше всего было в первых числах мая.

Второй — и лучший — сценарий заключался в том, чтобы дождаться наступления русских, которое почти неизбежно должно было развернуться на юге Украины, с целью расширить участок прорыва к северу от Черного моря. В таком случае мы бы отступили, а затем пошли в контратаку из района Киева против северного фланга русского наступления, постепенно расширяя фронт к югу.

Гитлер выбрал первый вариант, потому что не хотел отступать из бассейна Донца, а также потому, что не желал идти на большой стратегический риск. Наступление на Курск должно было начаться в первую неделю мая, но за несколько дней до решающей даты фюрер — вероятно, под влиянием Моделя — решил подождать, пока прибудут дополнительные танки. Наступление сначала отложили на четыре недели, а потом перенесли на 13 июля, несмотря на мои и Клюге возражения.

Было понятно, что наступление теперь будет нелегким. Тем не менее я не оставлял надежды. И в самом деле, две армии из моей группы, которые были в нем задействованы, показали себя неплохо. Они прорвали русский фронт на южной стороне Курской дуги и уничтожали всю русскую бронетехнику, которая появлялась на поле боя, пока Гитлер не отдал приказ остановить наступление. Это было необходимо, потому что армия Моделя (из группы армий Клюге), атаковавшая с севера, не смогла прорвать фронт, а русские, напротив, прорвали фронт фон Клюге. Мне пришлось перейти к оборонительной тактике и передать несколько танковых дивизий фон Клюге. Оставшихся у меня войск было недостаточно для выполнения наступательных задач».