По другую сторону холма

«План наступления в Арденнах был полностью составлен штабом вермахта и направлен нам как приказ фюрера, — вспоминал Мантойфель. — Его целью было достижение решающей победы на Западе силами двух танковых армий: 6-й армии Дитриха и 5-й армии под моим командованием. 6-я армия должна была ударить на северо-восток, пересечь Маас между Льежем и Юи и двигаться на Антверпен. Ей выделили главную роль и самые крупные силы. Моей армии предстояло следовать по более извилистому пути, пересечь Маас между Намюром и Динаном и двигаться на Брюссель, прикрывая фланг. На третий или четвертый день 15-я армия под командованием генерала Блюментритта при поддержке усиленного 12-го корпуса СС должна была нанести удар с северо-востока по направлению к Маастрихту, тем самым оказав содействие 6-й танковой армии, двигавшейся на Антверпен. Замысел фюрера заключался в том, что Арденнское наступление к тому времени уже отвлечет резервы союзников на помощь американцев, поэтому второй удар, хотя и менее сильный, будет иметь шансы на успех».

Цель всей операции заключалась в том, чтобы отрезать британские армии от баз снабжения и заставить эвакуироваться с континента.

Гитлер воображал, что, если сумеет организовать этот второй Дюнкерк, Великобритания выйдет из войны, а значит, он получит передышку, которая позволит ему сосредоточить все силы против русских на Востоке.

Этот план был представлен военному командованию 24 октября. Рундштедт так вспоминал о нем: «Я был потрясен. Гитлер даже не потрудился спросить мое мнение о том, насколько он выполним. Было очевидно, что имеющиеся в моем распоряжении силы слишком малы для такого амбициозного плана. Модель был полностью согласен со мной. И вообще ни один военный не поверил бы, что можно дойти до Антверпена. Но я уже хорошо знал, что бесполезно убеждать Гитлера в невозможности чего бы то ни было. Обсудив положение с Моделем и Мантойфелем, я решил, что единственный шанс отвлечь Гитлера от фантастических проектов — это заинтересовать его альтернативным вариантом, который бы понравился фюреру и одновременно имел хотя бы какие-то шансы на успех. Таковой была идея ограниченного наступления, имевшая целью оттеснить клин союзников в районе Аахена».

Мантойфель рассказывал об их рассуждениях и выводах более подробно. «Мы были едины в мнении, что план фюрера совершенно неприемлем. Стратегические диспозиции были изначально ошибочны и предусматривали серьезную угрозу для флангов, которые нечем было укрепить. К тому же для такой масштабной операции нам не хватало боеприпасов. Кроме того, большим препятствием являлось превосходство противника в воздухе. Мы знали, что союзники только что получили свежее подкрепление, а в Англии готовилось следующее. Я особенно подчеркнул тот факт, что имеются все основания ожидать скорого появления воздушно-десантных дивизий из Англии. Также я напомнил, что хорошие дороги за Маасом облегчат передвижение союзников.

Мы составили рапорт командованию вермахта, в котором отмечали, что не располагаем достаточными силами, чтобы организовать широкомасштабное наступление. Одновременно мы предложили видоизмененный план, в соответствии с которым 15-я армия с укрепленным правым флангом нанесет удар к северу от Аахена, по направлению к Маастрихту. 6-я танковая армия ударит к югу от Аахена с конечной целью установить плацдарм за Маасом в районе Льежа. Это отвлечет внимание и, соответственно, силы союзников. 5-я танковая армия ударит от Эйфеля через Арденны к Намюру. Ее цель — занять там плацдарм. Затем армии повернут на север и начнут теснить союзников вдоль Мааса. Если сопротивление союзников будет сломлено, они смогут развить успех и двинуться к Антверпену, если же нет, то им не следует рисковать».

Мантойфель сказал, что они могли рассчитывать разве что потеснить американцев, которые прорвались за Аахен и подошли к реке Рур. Но он предпочел бы подождать, пока союзники не начнут новое наступление, а тем временем сосредоточивать все бронетанковые силы Германии в кулак для нанесения решительного контрудара. Рундштедт, по утверждению Блюментритта, придерживался того же мнения. «В действительности фельдмаршал был против любых наступательных операций с нашей стороны. Он считал, что необходимо защищать Рур, а значит, держать в готовности все танковые силы за этой линией, создав резерв для контратаки в случае прорыва. Он хотел придерживаться оборонительной стратегии».

Но поскольку Гитлер отклонил эту идею, следовало прибегнуть к дипломатическим ухищрениям, чтобы заставить его немного видоизменить свой наступательный план и привести его в вид, позволявший надеяться хотя бы на минимальный успех без лишнего риска.