По другую сторону надежды

И никакие взрезавшие лоб вертикальные складки, никакие запавшие глаза и горькие изгибы губ не могли больше скрыть от него, что Драко — счастлив. Не то чтобы когда-нибудь Северус по большому счету мог в этом засомневаться.

А, возможно, юный Малфой просто смог, наконец, понять и принять для себя то, что однажды сказало ему Время Истины — Снейп до сих пор покрывался холодным потом при мысли, что Драко так запросто передал ему их диалог. О подобном не просто не принято было судить — это в принципе никого не касалось, и каждый, кто провел хоть одно посвящение, зарекался рассуждать на подобные темы навечно. Не надо копаться в чужих мотивах и страхах — на то есть стихия, и присваивать ее права на выявление чьих-то там слабых мест недостойно мага. Северус знал это наверняка — и никогда бы не спросил Драко сам. А Драко, зная нелюбовь наставника к копанию в чужих душах, никогда не пытался перетряхивать перед ним свою.

Никогда — до последнего лета.

— Твоя девица сведет меня с ума, — процедил Снейп, отдавая Малфою при встрече очередные «полевые заметки» для последующей редакции и печати.

Драко в ответ мечтательно хмыкнул и спрятал пергаменты в карман мантии.

— В некотором смысле, Северус, Луна — самое ценное, что у меня есть, — негромко проговорил он. — Если бы не она, нас бы тоже не было, всех. Гарри давно составлял бы компанию Финнигану — если бы вообще не соревновался с ним, кто вперед уничтожит Британию, а Панси умерла бы еще при налете на Вустер.

— Вы преувеличиваете роль мисс Лавгуд, — устало буркнул в ответ профессор.

— А я и не об этом, — спокойно пожал плечами Драко. — Когда я инициировал ее, стихия спросила меня — ради чего я живу? И я узнал, что никогда никого не любил, кроме самого себя. Что я даже не представляю, что это такое — любить весь мир, а не только свои проекции на его представителей. И стихия дала мне ту, которая показала нам всем — как это. Луна умеет, Северус. В этом она намного сильнее меня.

После его ухода оказалось, что поводов для размышления достаточно, чтобы просидеть, глядя в камин, до утра.

— Тебе от Поттера не влетит? — недружелюбно осведомился однажды Снейп, в очередной раз увидев в дверях бледное лицо Малфоя. — Или он все же изволил позволить тебе навещать старого наставника?

— Он изволил попробовать начать доверять нам, — равнодушно парировал Драко, проходя в комнату. — Знаешь, у него уже почти получается… Смотри, я тебе новостей тут еще немного принес — мы на днях поломали головы, и Панси сказала, что…

И Северус снова не смог его выставить.

В последнее время при редких встречах Малфой все чаще молчал, пытливо заглядывая в глаза своего наставника, и от этих взглядов хотелось… выть? Или — налить себе скотча и залпом обжечь горло, перебивая растущее между ними никому не нужное понимание. Понимание того, что профессор Снейп никогда не собирался озвучивать — в этих отношениях. И никогда не хотел, чтобы Драко заглядывал в него так глубоко.

— Джеральд, кажется, очень привязан к тебе, — между делом обронил однажды юноша.

— Привязанность между магами невозможна, — едко припечатал его Северус, сделав вид, что не заметил незаданного вопроса. — Они — чужие друг другу существа, Драко. Все, кроме связанных посвящением.

Малфой заткнулся — скорее из вежливости, чем убедившись, что прощупывает неправильный путь.

— Тебе не помешал бы новый воспитанник, — заметил он в следующий раз.

Северус поперхнулся вином.

— Ты теряешь трезвость мышления, если начинаешь переносить свои привычки расширять семью до бесконечности на здоровые головы, — процедил он, глядя в застывшие в обрамлении легких морщинок серые глаза. — Сдается мне, для воздушного мага это непозволительно.

Драко только устало улыбнулся и отвел взгляд. Нет — так нет, говорил его жест. Но я-то знаю, что для тебя лучше.

Самым нервирующим было то, что Северус понимал — знает. Что, впрочем, не означало, что он жаждал интересоваться этими знаниями, или догадками, или чем они там являлись.

Скорость, с которой мятежная семейка Поттера начала вдруг плодить идеи, до которых каждый из магов в лучшем случае начинал догадываться ближе к смерти, навевала мысли о собственной старости и пугала возможным будущим. Они не просто отчаянны и безрассудны, все чаще думал Северус, сидя вечерами в своих комнатах. Они и впрямь, похоже, подбираются к чему-то, на что мы и не смели надеяться. К чему-то, что Поттер, наверное, видел еще прошлой весной — как маяк, как цель впереди, и пер напролом, невзирая на правила и запреты. Пусть и не понимал никогда, что именно делает и зачем — этот ублюдок всегда слушал только свою интуицию, и плевать ему было на мнение старших, выстраданное и отточенное годами жизненного опыта.