По другую сторону надежды

— Я проверю, — нервно бросила она через плечо, прижимая ладонь к стеклу. — Гарри наверняка уже знает, как он… Драко, только, твою мать, не вздумай опять засыпать!

Что-то в ее голосе было — что-то такое, что растерзанный, грязный и вымотанный по самое не могу, устало привалившийся к стене, обнимающий прижавшуюся к его груди Луну Малфой вздрогнул — и опустил голову еще ниже.

Время остановилось, свернулось в точку, замерев в ожидании. Драко и сам бы свернулся сейчас, будь у него такая возможность.

Тот, кто способен убивать бездействием доверившихся ему — достоин ли жизни сам?

Он возвышался, как мрачный готический вампир — бледное, как мел, лицо с бездонными, запавшими черными глазами, в которых бился, рвался наружу такой яростный, горячий огонь, какого Гарри не видел, наверное, никогда. Или это случалось так давно, в прошлой жизни, что вспомнить, сопоставить сейчас не представлялось возможным.

Нервные пальцы впились в плечи, Снейп стоял, обхватив себя руками, запахнувшись в мантию, и, не отрываясь, смотрел на ношу в руках Поттера — таким взглядом, что Гарри, не выдержав, зарыдал, наконец, вслух, срывая голос и снова падая на Джеральда, сжимая его в объятиях.

А потом Северус мягко, как умел только он, сделал шаг и остановился над ним — агрессия толпы сразу опала, стушевавшись, теперь они просто стояли, кто почти рядом, кто — в отдалении, и смотрели, смотрели, не шевелясь и не говоря ничего. Наверное, если бы Гарри мог думать сейчас, он бы напомнил себе, что этим существам и не обязательно говорить, чтобы слышать, и совершать бессмысленные действия, чтобы понять, что к чему. Они отличаются тем, что умеют молчать, когда слова не нужны — уже или еще…

Но думать сейчас не получалось совсем — мозг будто спекся, сжался в комок, остались только обнаженная, с размаху бьющая изнутри мысль — ты должен, Северус! Ты можешь! Мы оба можем, когда теряем кого-то — ты просто давно забыл, что способен на это, что способен желать, чувствовать, но ты — можешь… Можешь — а, значит, ты должен, Северус, пожалуйста!

— Пожалуйста!!!.. — не выдержав, закричал Гарри вслух, захлебываясь слезами. — Пожалуйста, Северус!..

Джерри в руках — ледяной, как айсберг — и Снейп, смотрящий на него — только на него, не отводя глаз, будто прикипев и взглядом, и всем своим существом к залитому дождем лицу, к полуоткрытым бледным губам, к пронзительно, отчаянно ярким синим глазам, распахнутым ему навстречу. Глазам, в которых — Гарри помнил это — можно было утонуть, которые умели смеяться, заражая всех невольной улыбкой, и мгновенно холодеть, когда время смеха заканчивалось, которые могли пробить любой панцирь своим непосредственным, почти наивным юношеским пылом, и неопытностью, и решимостью, и теплой, мягкой, отчаянно-беззащитной доверчивостью… Которые могли закрыться сейчас навсегда только потому, что тот, в чью душу они смотрели, все никак не решался поверить в то, что видит перед собой — не мираж.

— Пожалуйста… — прорыдал Поттер, изо всех сил обнимая хрупкое тело и невольно раскачиваясь вместе с ним.

Снейп молчал, и Гарри поднял глаза — пусть оторвать взгляд от комьев размокшей грязи сейчас и было равносильно подвигу. Он молчал — непроницаемое лицо, сжатые нервные пальцы, неизменная черная мантия, и ветер с дождем, хлещущий почему-то где-то далеко, за спинами. И всепожирающее пламя на дне когда-то живых, а сейчас застывших в глупом, нелепом, неуместном отрицании черных глаз.

— Северус! — срываясь, закричал Гарри.

Взгляд дрогнул — и внезапно бледное, почти восковое лицо Снейпа на миг будто раскололось от боли, маска извечной сдержанности треснула, брызнув осколками — и Гарри задохнулся, глядя в пропасть бесконечной, невыразимой горечи и прорвавшейся вдруг голодной, почти звериной тоски.

Секунды словно замкнулись, построившись в круг — его хватило ровно на то, чтобы набрать полную грудь ледяного, промозглого воздуха.

— Нет!!!.. — вскрикнул он, крепче сжимая руки — и пульсирующая, дергающая, неприкрытая обнаженная боль в черных глазах напротив била наотмашь хуже крепких пощечин. — Ты должен помочь ему! Ты!!!

— Он мертв, Гарри, — не сводя глаз с лица Джеральда, пугающе мягко проговорил Снейп. — Уже несколько минут.

Дождь заливал его лицо, скрывая то единственное, что он всегда был способен качественно скрыть.

Панси, охнув, отдернула ладонь от светящейся оранжевым цветом холодной грани. Напряжение, исходящее от Драко, походило на натянутую струну, грозящую вот-вот порваться — и снова свалить Малфоя в пустоту омертвения.

— Что? — встрепенувшись, обернулась Луна.

— Он мертв, — каким-то чужим голосом ответила Панси. — Джерри… он…

И снова сдавленно охнула, будто пыталась вдохнуть — и у нее не получалось.