По дуге большого круга

И все должны были пройти мимо трибуны, сооруженной у входа в шахтерский скверик (сейчас сквер вырублен, и вместо него раскинулась площадь Борцов за власть Советов на Дальнем Востоке), на перекрестке улиц Ленинской и Пекинской (ныне Светланская и Океанский проспект). И каждому из студентов нужно было пронести мимо трибуны транспарант или знамя, или плакат, или портрет какого-нибудь члена ЦК КПСС или члена Верховного Совета. От демонстрации до демонстрации, от одного государственного праздника до другого – все эти аксессуары народного волеизъявления преданности идеалам коммунизма хранились, как правило, в холодной и пыльной кладовке, подведомственной институтскому завхозу.

А еще каждому необходимо было проорать свое «Ура!» в ответ на лозунги, звучащие с трибуны.

Но пока подойдет очередь твоей колонны с праздничным настроением перед трибуной, на которой теснятся «избранные», в основном руководители и партийные бонзы Приморского края, намерзнешься – ноябрь все-таки.

А очередь не только потому, что все предусмотрительно организовано: сначала пролетарии Дальзавода идут, потом рыбаки, за ними моряки, а студенты шагают одними из последних, но еще и потому, что очень уж много людей добровольно-принудительно желают прокричать «Ура!» возле трибуны – почти все жители Владивостока.

Но все равно весело, шумно, хохот и песни не смолкают ни на секунду.

Студенческая колонна продвинулась уже к ГУМу. Теперь ждут, когда промаршируют «турнифовцы». За ними и студенты двинутся к трибуне. Ждать минут десять – пятнадцать. Потом еще десять минут ходьбы от ГУМа мимо трибуны и прямиком по Ленинской на Набережную. Там уже будет стоять институтский грузовик с завхозом, который сварливо и быстро соберет плакаты, транспаранты, флаги, портреты…

На этом участие студентов в демонстрации и закончится.

Однокурсник Евгения Коля Никоненко, изнемогая от невозможности привлечь к себе всеобщее внимание, вдруг оживился:

– Народ, спорим, что я с одной бутылкой «Перцовки» напою сорок человек!

Народ хохочет. Народ сомневается:

– Не напоишь, не Христос, однако…

А Коля уже вытащил из внутреннего кармана пальто волшебную бутылку.:

– Подходи по одному!

Очередь организовалась послушно и быстро: все изрядно замерзли на сквозняке, продувающем главную улицу краевого центра – Ленинскую. Желающих согреться, да еще таким экзотическим способом, оказалось более чем достаточно. Николай же – вот умелец! – натянул на горлышко бутылки детскую соску и скомандовал:

– Первый пошел! Глотай через соску, но только один раз!

Ко времени, когда группа Евгения прошла мимо трибуны, сорок человек, отведавших «перцовку» Колиным методом, были уже настолько навеселе, что едва вышли на перекресток Набережной и Пограничной, как дружно, почти не сговариваясь, спустились мимо одноэтажного кинотеатра «Хроника» к Семеновскому ковшу и устроили массовый заплыв.

А ведь седьмое ноября!

Температура окружающего воздуха около нуля. Да и вода в Семеновском ковше уже стылой шугой у берега перекатывается. Но где наша не пропадала! Пьяному, как известно, море по колено. Впрочем, известно и другое: пьяных да глупых Господь бережет. Сберег он и на этот раз.

Заплыв студенты совершили. Массовый заплыв. Однако тот случай заставил Евгения поразмышлять о возможностях лидерства: почему людям необходим лидер, и какой именно лидер необходим – горьковский Данко или Коля Никоненко?

Ответы на эти два вопроса он искал всю жизнь. Искал, несмотря на то что в годы «демократического централизма» воспитание лидеров начинается уже в начальных классах советских школ: октябренок – пионер – комсомолец – коммунист.

Все эти ступеньки довелось прошагать и Евгению.

В институте, когда Евгению пришлось очень активно заниматься не только общественной, но и комсомольской работой, а на каникулах двух последних курсов работать в составе первых в Приморье студенческих строительных отрядов, он старался в любой, даже мало-мальски сложной ситуации быть для окружающих если не заботливой «нянькой», то уж внимательным – обязательно. Может быть, поэтому годы его комсомольской юности отмечены множеством Почетных грамот.

Но впервые он понял, что такое сплоченный комсомольский коллектив, в тот момент, когда в институте проходила комсомольская отчетно-выборная конференция. Проходила она в Доме культуры моряков (теперь Пушкинский театр). Предстояло избрать секретаря комитета комсомола. Комсомольцы института выдвинули на эту должность своего кандидата. Но крайком «заигнорировал» это выдвижение, и вместо институтского привез на конференцию «своего человека». И вот тогда-то впервые в истории приморского комсомола коллектив единодушно отверг ставленника вышестоящей организации. Такого еще не бывало. И вот – случилось!