По дуге большого круга

Лишь он да боцман сумели выстоять. Когда они вырвались из огня, сильный взрыв донесся оттуда, где стояли спаянные пламенем корабли.

С обожженными руками и лицами сидели они в шлюпке, опустив головы, и вдруг боцман встрепенулся.

Он встал в шлюпке, протянул вперед руку и захохотал.

Минаев посмотрел по направлению его руки, увидел идущее к ним судно и принялся тормошить лежащих на дне шлюпки матросов.

А боцман смеялся, смеялся, смеялся…

— Он смеется до сих пор, — сказал Волков. — Вот уже несколько лет прошло. До выхода в последний рейс мой друг Минаев побывал у него в больнице. Не узнал его боцман, только смеялся и смеялся, пока длилось свидание с ним…

— Вы посмотрите их, товарищей ваших, — сказал Минаеву прокурор. — В морге они…

Часть команды «Груманта» пропала без вести, кто утонул, кто сгорел начисто, а кое-кого сумели спасатели подобрать. На всех были надеты нагрудники, и потому после смерти они продолжали плавать, стоя в воде. Нижняя часть тела полностью сохранилась, а верхняя… верхняя сгорела.

Такими они и лежали в морге — черный верх, белый низ.

Минаев медленно брел среди останков, а рядом говорил прокурор:

— Вы ведь лучше знаете их, приметы помните какие, в бане мылись или загорали вместе…

Пакет Минаев жене капитана отдал. Она при нем его развернула, и старпом увидел в пакете лишь портрет дочери, что всегда был у капитана на столе. Записки жене капитан написать не успел…

Волков закончил рассказ, поднял щипцы и шевельнул ими подернувшиеся пеплом угли. Красный отблеск упал на лица людей.

Долго молчали.

— Жаль, меня не было там, — поднимаясь со стула, произнес Сергей. — Какой сюжет для картины…

— Человек обязан чувствовать приближение чего-то большого, — сказала Лена. — Но как можно пережить такое и не обжечь души? Неужели это в человеческих силах?

— Наверное, — сказал Волков.

Сергей вернулся к печке и протянул к огню бутылку с красным вином.

— Играет, черт, — весело сказал он. — Сухарик…

Волков прошел на веранду, открыл дверь и ступил на крыльцо. Из-за спины его упал свет и выхватил из темноты ступени. Волков шагнул вперед, позади захлопнулась дверь, и капитан остался с ночью наедине.

«Произошло нечто, — подумал он. — Случилось…»

С минуту Волков стоял не шевелясь, глаза привыкли к мраку, он различил неясные очертания сарая слева, густо-синее небо над ним и понял, что дождь прекратился.

Вновь за спиною вырвался свет на волю, и у самых ног Волков увидел воду.

— Черная вода, — сказал он. — Подошла к двери…

— Вы боитесь? — спросили позади, и Волков обернулся.

Лена стояла парой ступенек выше и смотрела на Волкова не улыбаясь.

— Низкое место, — сказал Волков, — вот и затопило.

— Дождь перестал, — проговорила Лена и встала на ступеньку рядом с Волковым.

Она носком тронула маслянисто-черную воду, потеряла равновесие, и Волков едва успел подхватить ее.

— Хотите искупаться? — спросил Волков.

— Спасибо, Игорь, знаете, а вы…

Лена не договорила. Они вернулись в дом.

— Черная вода у двери, — сказала Лена. — Затопило нас.

— Ни черта, — весело сказал Сергей. — Фундамент выдержит. А дожди кончились. Завтра вода уйдет.

Капитан промолчал. Ему вдруг припомнился Овечий остров, на котором его и Денисова вода окружала со всех сторон… И еще та вода, которой в детстве он торговал в Моздоке на базаре. И та, что поглотила «Кальмар» с его парнями, о них он продолжает думать до сих пор, хотя никогда и никому не сказал об этом.

«Если по большому счету, то вода отняла у меня все, — грустно подумал капитан. — Свободу и Галку тоже… А что я получил от нее взамен, от этой черной воды, что и сейчас вот снова подступила к двери? С каким-то осознанным упорством вода стремится отделить меня от всего земного… Наверно, хочет, чтоб принадлежал я ей безраздельно. Черная ревнивая вода!»

Капитан усмехнулся.

Утром воды у двери не было. Прибитая трава лежала полосами, и склонились в стороны цветы на размытой клумбе. Лена пыталась поднять их головки, но цветы поникли безвольно, и Лена оставила пустые хлопоты.

— Опоздаю, — сказала она. — Пропали цветики.

— Не скучай, Игорь, — сказал Сергей прощаясь, — мы с Ленкой берем отгул и махнем в лес на машине. У меня есть лесник знакомый. Грибов наберем, шашлыки будем жарить…

— Конечно, — сказала Лена, — не скучайте…

Они ушли, и капитан вернулся в дом. Не торопясь он сложил вещи, провел по щеке ладонью, повертел в руке электробритву, но бриться раздумал и вышел во двор.

От земли поднимался пар. Умытые дождем деревья торжественно тянулись перед солнцем, и в глубине их листвы, захлебываясь, верещали птицы.

Волков подошел к малиновому кусту и в плену сохранившейся паутины разглядел серебристую каплю воды. Снизу бочком проскользнул паук и побежал по невидимым на солнце нитям, проверяя свое хозяйство.

— Пережил ненастье, браток, — сказал капитан. — Теперь тебе будет легче.

Он вынес чемодан, закрыл дверь и положил ключ в условное место.

Когда Волков пришел на станцию, до прихода электрички оставалось двадцать минут.

Перрон был пустынным. Деловые люди уехали в Ленинград, а те, кто никуда не спешил, наверное, спали еще на дачах.