По ее следам

– Кто дал вам право издеваться надо мной?

– Я стою на пороге смерти. Смотрю в могилу и потому имею право на многое. А еще просто знаю. – Прости, Ларри, что не поделился этой теорией раньше, слишком уж она провокационная. – Это ведь были вы? Вы убили Алису?

Не выдержав, она моргнула и издала жалобный протяжный стон. Я погладил Меган по волосам, а она в ответ уставилась на меня большими перепуганными глазами и пробормотала:

– Алиса убила моего ребенка.

* * *

Заметки на ноутбуке Люка Эддисона, 30 июня 2013 г.

Письмо я обнаружил только через три недели после твоей смерти. В теме значилось: «МИР». Прошло почти полтора года, а больно до сих пор. Подумай только, Ал, папка «Спам» – вот где ты оказалась. Все из-за вложения, отсканированной открытки с двумя леммингами, стоящими на краю обрыва. Один говорит другому: «Ты первый». Второй отвечает: «Нет, ты». А снизу твоей рукой приписано: «Иногда нужно просто набраться смелости и шагнуть в пустоту».

Меня будто молотком ударили. Вот про каких леммингов ты говорила в тот вечер у реки. Письмо пришло за день до твоей смерти – предложение мира и просьба о передышке, но ответа ты так и не получила. Неудивительно, что ты так разозлилась, когда я приехал в Саутгемптон.

Поначалу я не хотел никому рассказывать про письмо, думал, оно только подольет масла в огонь с теориями о самоубийстве. Эти безмозглые кретины просто не были с нами на Маргите и не слышали, как мы обсуждали совместную жизнь. Ты говорила: «Мы такие взрослые, что даже страшно, но иногда надо набраться смелости и совершить прыжок в пустоту». Как обычно, сплетники ничего не знают и повторяют чужие домыслы. А потом со мной связался Кук. Сказал, что разделяет мои чувства и не обидится, если я откажусь поделиться информацией или не разрешу ее публиковать. Тебе бы его книга понравилась. Он пришел к тому же выводу, что и я, пока писал заметки после твоей смерти. Сначала я хотел удалить все свои записи – и некоторые действительно отправились в корзину, – однако сейчас не помешает немного честности и прямоты. «Не надо держать все в себе», – настойчиво твердила ты. Кое-чему я у тебя научился.

– Забирайте. – Я вручил ему флешку. – Только вы ничего не поймете. Сплошная чепуха.

Все просто, Ал: ты часть моей истории, я часть твоей. Быть твоим избранником – величайшая привилегия и награда. Можешь назвать меня сентиментальным кретином, но я хочу внести свой вклад в профессорскую книгу. Большая популярность ей не грозит, все-таки не Дэн Браун, но пусть случайный читатель запомнит именно это: я был твоим парнем. До сих пор не понимаю, почему такая восхитительная девушка, как ты, встречалась с таким, как я. Честность и прямота – вот и все, чем я могу тебе отплатить (ты бы сказала «воздать должное и почтить память» – ох уж эти витиеватые формулировки!). Подозреваю, тебе бы понравилась идея запихнуть нас под одну обложку. История не должна быть плоской и однобокой, говорила ты. Любому сюжету нужен контекст. Его следует рассматривать с разных сторон.

Мы все по-разному справлялись – и справляемся – со случившимся. Кто-то предпочитает держать рот на замке, и таких людей можно понять. Однако нас все равно осудят, молчи не молчи, поэтому я решился рассказать все без утайки. Раскрыть все секреты. Пусть меня считают идиотом, но я доверяю Куку.

– Не торопитесь с выводами, молодой человек, – твердит он. – Посмотрим, что вы скажете обо мне, когда прочитаете книгу.

Судя по всему, у него полным-полно своих скелетов в шкафу. Ищет ответы, вкладывает в работу уважение, граничащее с благоговейным восторгом, заботу и страсть.

– В этом исследовании будут главы, – предупредил он, – которые покажутся вам очень непростыми.

– Так вы знаете о моих проблемах с чтением? – пошутил я.

Да, Ал, иногда я позволяю себе смеяться. Надеюсь, ты не возражаешь. Ты бы ведь не хотела, чтобы я совсем перестал смеяться после твоей смерти? Страшно сказать, я могу не думать о тебе целыми днями – а потом вдруг тону в воспоминаниях. Сидел сегодня на занудной деловой встрече – работаю на прежнем месте, но планирую последовать твоему совету и поступить в архитектурный – и втихую перечитывал письмо. Рядом со мной ты чувствовала себя живой. Ты меня любила.

Кук прав: забывать нельзя, это преступление. Люди смутно помнят то, что произошло, и я сейчас говорю не о близких, родных и любящих (хотя список тех, кто попадает в эти категории, значительно изменился), а обо всех остальных. Алиса Сэлмон, говорят они. Та, которую похитили? Нет, это было под Рождество. Да нет же, на нее напал ее собственный парень, и она утонула. Нет, парня отпустили, я точно знаю. У нее были трудности на личном фронте? Вроде бы какой-то профессор в итоге нашел разгадку…

Я даже пару раз ходил на свидания – надеюсь, ты не против. Ничего серьезного не вышло, так что пока у меня перерыв. Иначе нечестно получается. Может быть, через некоторое время я смогу начать заново. Ты точно не против? Какой бы ни была моя новая девушка, ты задала ей высоченную планку.