По ее следам

Все шло отвратительно, Ларри. То есть как обычно: бессмысленные, глупые разговоры, профессиональные препирания, вечная борьба за звание лучшего антрополога. Спасало одно – алкоголь лился рекой.

На фуршет после научной конференции я пришел с Лиз: мы не прятались украдкой в дешевом отеле, не встречались на полчаса в моем кабинете за закрытыми шторами, не сидели в машине, припарковавшись на обочине в Нью-Форест. Мы вместе пришли на вечеринку, как она и хотела. Мы вместе, на людях.

Каждый раз, когда открывалась входная дверь, я вздрагивал и оборачивался.

– Расслабься, – фыркнула она. – До дома тысячи миль. Тебя здесь никто не знает. Да и кроме того, людям интересны только они сами, ты же сам говорил. Такова человеческая природа.

В гостиной несколько человек танцевали под «ABBA». Моих ровесников на фуршете не было: либо совсем юные двадцатилетние дарования, либо ученые средних лет. На Лиз было черное платье и ожерелье – мой подарок; она выглядела просто божественно. Я глаз не мог отвести от ее шеи, от этого белого изгиба – нежнее лебединого пуха, изысканнее орхидеи, изящнее старинной вазы. Я сам себе напоминал героя какого-то фильма – вроде Чарлтона Хестона или Грегори Пека.

К Лиз тянулась бесконечная вереница мужчин.

– Вы ее спутник? – нагло поинтересовался один.

– Ну не отец же, – отрезал я, задохнувшись от ревности. Решительно обнял ее за хрупкие плечи и прошептал на ухо: – Ты прекрасна.

Лиз напряглась. Я должен был догадаться, что все так и закончится: во время ланча она молча ковыряла вилкой форель, а когда я спросил, нравится ли ей рыба, коротко ответила: «Суховато». Все мои попытки перевести разговор на безопасную тему ни к чему не привели, хотя я старался. Завел речь про «Мэри Роуз», потому что думал, что Лиз интересуется судьбой корабля, который 437 лет пролежал на морском дне.

– Я так больше не могу, – сказала она.

– Согласен, вино здесь паршивое.

– Мне нужно знать, что ждет впереди, хоть приблизительную траекторию.

Я ждал, пока она переключится на что-нибудь другое. Однако молчание затягивалось. Тогда я попытался отшутиться:

– Сразу видно, что ты занимаешься английской литературой. Еще немного, и заговоришь про параболы и кривые на графике нашей жизни.

– Не смейся. Я серьезно. Мы с тобой увязли в дешевой драме. Это несправедливо по отношению ко всем – и в первую очередь к Флисс.

Имя жены тенью промелькнуло над нашими головами. Дети хозяев терроризировали гостей весь вечер. Они промчались мимо нас на кухню. Несчастные, родители заставили их нарядиться в галстуки и майки. В семье безумных ученых нет покоя даже невинным чадам.

– Почему мужчины всегда думают, что им можно плевать на правила? – спросила Лиз.

Я ждал, надеясь, что вопрос был риторический.

– Неужели ты не понимаешь? Если мы останемся вместе, то я не хочу стыдиться своей любви.

Один из малышей, по-взрослому серьезный – в его возрасте я был таким же – подошел к нам и представился. Когда-то мы с Флисс составили список, и это имя в него входило. Но мы уже давно не говорили о детях. Она осталась дома; наверняка смотрела комедийное шоу «Два Ронни», смеялась над шутками про теленовости и уходила варить кофе, пока Ронни Корбетт травил свои нудные байки.

– Ты не собираешь бросать жену, так ведь? – поинтересовалась Лиз, когда малыш ушел.

– Не торопи события. Мы знаем друг друга всего пару месяцев.

– Пару месяцев, пару лет – какая разница? Ты все равно ее не бросишь.

– Разве верность – плохое качество?

– Шутки здесь неуместны, Джем. Все мы стремимся управлять своей судьбой, а в твоей жизни я просто случайный попутчик.

Я покосился на часы. Она жадно приложилась к джину.

– Ты меня любишь? – спросила Лиз.

– Ого, вопрос в лоб!

– Да, в лоб. И я жду ответа.

– Мы, антропологи, так и не составили внятное определение данного концепта, – начал я. – Считается, что любовь, особенно романтическая, в процессе эволюции позволяет нам сосредоточиться на одном партнере, чтобы объединить усилия для воспитания потомства. Американские ученые проводят весьма интересные исследования на этот счет. Тема любви и ее предназначения имеет большой потенциал.

– Да плевать я хотела на все твои исследования! Для меня важен ты – бог его знает, почему. Я думала, что ты тоже мной дорожишь. – Лиз вытащила очередную сигарету. Иногда мне казалось, что она перестает курить только за едой или занимаясь любовью. Мы с женой бросили эту привычку вместе, почти сразу после знакомства. – Мне не везет с мужчинами. Но я не идиотка.

– Я и не говорил ничего подобного.

– Тогда почему ты обращаешься со мной как с дурой? – Она сверлила меня взглядом, как и несколько часов назад, за ланчем. Я не выдержал и отвел глаза: тележка с закусками, диван карамельного цвета, отличная аудиоаппаратура. – Странный у тебя характер, Джем. Тебе всегда есть что сказать о других. А стоит задать один простой личный вопрос, и ты уже с трудом подбираешь слова. Не могу понять, люблю я тебя или ненавижу. Про себя-то я знаю точно – ненависть и еще раз ненависть, куда ни глянь.

– Перестань, Лиз. Не нужно меня ненавидеть. А себя тем более.