По его правилам

— На третьем. Но тебе не нужно меня провожать. И тебя же ждут.

— Пару минут подождут. Я провожу.

— Я и сама могу дойти, Демид.

— Можешь, но ты провела ночь у меня дома. Я должен доставить тебя домой.

Он никак не отреагировал на то, что я вдруг жутко покраснела после этих слов. Звучит-то как! Особенно, когда тётя Лида на первом этаже прикладывает ухо к двери каждый раз, когда слышит шаги в подъезде. Вот и сейчас глазок у неё не светится, хотя обычно точка света видна в подъезде, если она не смотрит в него.

— Считай, что это моя страховка, — Бахурин сделал совершенно невозмутимый вид. — А то не дойдёшь, а потом меня на вилы поднимут. Мне осталось только головой покачать и продолжить подниматься по лестнице. Ну не сталкивать же его со ступеней?

Я не стала доставать ключи, решила позвонить в двери. Может, когда услышит, что мама открывает, уйдёт уже.

Но он не ушёл, даже когда мама распахнула дверь и взволнованно посмотрела на меня. А за ней стоял и папа. Ещё даже одетый в куртку. Наверное, только приехал — раньше. Хотя я не видела его машины у дома.

— Злата! Дочь, наконец-то!

А потом мама перевела взгляд на Бахурина и замерла.

— Здравствуйте. Демид, — представился Бахурин и протянул отцу руку, а мне же нестерпимо захотелось провалиться сквозь землю.

— Здравствуй, — сказал хмуро отец, цепко прикипев к Бахурину взглядом, но тот ответил ему вполне выдержанным и спокойным. — Владимир Андреевич. Зайдёшь на чай?

— Нет.

Это вырвалось у нас синхронно. У меня как-то панически, у Бахурина спокойно.

— Меня дядя ждёт в машине. Извините, в другой раз.

Папа кивнул, Бахурин кивнул мне и маме, развернулся и ушёл, а я вошла в квартиру с непонятным волнением и чувством вины. Быстро разделась, поспешила уверить внимательно наблюдавших за мной родителей, что всё в порядке, коротко рассказала, как прошла ночь, опустив подробности совместного с Бахуриным сна и приврав о бабушке. Было мерзко, что я не только вру родителям, но ещё и сочиняю небылицы о человеке, которого уже нет в живых. Было противно от себя самой, но расспросы я выдержала, даже смогла улыбнуться, надеясь, что родители не заметят под натянутыми рукавами водолазки оцарапанные кисти. А потом ушла в свою комнату, закрылась и долго-долго сидела, глядя в окно, как снег пушистыми хлопьями ложится на наметённые вчера сугробы. Сегодня небо не валит его бесконечной стеной, а роняет отдельными кружащимися разлапистыми снежинками.

Что-то изменилось. Что-то во мне сломалось за эту ночь. И что-то новое возросло. Мне пока всё это непонятно, и оно пугает. Мысли бесконечно возвращались во вчерашний день и вечер: лица девочек, полные ненависти, страх, осколок холодного острого куска льда у щеки, неожиданное появление Бахурина. А потом этот жуткий треск под ногами, его крепкая рука, вечер, книга, фильмы, дыхание рядом на диване.

А ещё это «я буду рядом».

Глава 25

Демид

— Красавица, правда?

Дядька огладил ладонью ствол новой винтовки, взвесил её в руке. У него целая коллекция тут в сейфе на даче.

— Держи, — протягивает мне.

Я взял оружие в руки, упёр приклад в плечо, прошёлся ладонью по затвору и прицелился.

— Снова на левую?

— Мне так удобнее.

— Хорошо. Но ты должен одинаково уметь на обе, Дёма.

Я переставил приклад, снова прицелился и выстрелил. Дядя Рома приложил бинокль и посмотрел на мишень.

— Отлично, племяш. Яблочко. А теперь пойдём, там Танька уже чай сделала, да и шашлык скоро готов будет.

Татьяна — дядькина любовница. Он с ней уже года два, хотя и жена его, тётя Валя — прекрасная женщина, красивая, милая. Дядя знает, что я не одобряю его левак, но кто я такой, чтобы судить поступки взрослого человека. Сама по себе эта Татьяна неплохая девушка: милая, спокойная, не капризничает, когда дядька берёт её с собой, не нудит. Моложе дяди она лет на восемь, а то и на все десять. Ему же уже почти тридцать три.

Дядя Рома — младший брат моего отца, тоже служит в милиции, но в другом ведомстве. Его часто не бывает дома по месяцу, а то и больше. В командировках.

Вообще, у меня с ним отношения очень близкие. Даже сейчас именно он за мной и присматривает, когда не в командировках. Никогда не ставит себя выше, всегда на равных, всегда всё от души, без дебильных наставлений и нотаций, как любит отец. Многие вещи мне на пальцах объяснял. Начиная от того, что самоконтроль для мужчины вещь очень важная абсолютно во всём, и заканчивая тем, что именно он как-то оставил меня наедине на даче с одной своей знакомой, которая была меня лет на пять старше. Мне тогда только шестнадцать исполнилось.

Короче, дядька с откровениями не напирал, но и выговориться, получить дельный совет от него всегда было можно. И я знал, что он меня не сдаст ни отцу, ни матери. И был бы он тогда дома, когда с Серым случилось, скорее всего, помог бы. Как минимум, чем смог.

— Девочка эта, — дядька решил покурить на крыльце, — встречаетесь? Естественно я понял, что он о Маркизе.

— Нет.