По эту сторону зла

— Вот именно дорогой. Еще какой дорогой! У меня больше нет денег на его содержание. И даже одолжить не у кого, у всех деньги съела война.

Гарри прошелся по комнате и остановился возле окна.

— Что это за пятно на паркете?

— На днях был страшный ливень, а крыша протекает.

— Опять протекает! Для этого я увез тебя из Наумбурга, где крыша вечно протекала?

— Мне не до шуток, Гарри. И даже не до крыши. Что делать? Казна пуста, а до конца месяца нужно заплатить городской налог.

Гарри сел в крутящееся кресло и сделал несколько оборотов.

— Я же сказал тебе — произошло чудо. Мне так нужно было повидаться с тобой, что высшие силы вытащили меня из зловонного русского болота. А я уже окончательно пал духом. Ты даже не представляешь, какая это мука таскаться по бескрайним топям, то убегая от русской армии, то гоняясь за ней. Я даже осознал, что уже не так молод, чтобы целые дни топтать грязь промокшими сапогами. И вдруг пришел неожиданный приказ — графу Кесслеру срочно явиться в Берлин. И доблестный граф, позабыв о воинских подвигах, помчался в Берлин как на крыльях.

— И что оказалось?

— Оказалось, что меня перебрасывают в благословенную нейтральную Швейцарию.

— Зачем?

— Чтобы говорить там на всех известных мне языках со всеми известными мне дипломатами враждующих стран. А главное, выведывать у них тайные замыслы их военачальников.

— А ты умеешь выведывать?

— Думаю, что умею. Открою секрет: я недавно прочел в одной из газет прошлого века, что во время франко-прусской войны знаменитая красавица Алиса Линч обольстила французского главнокомандующего генерала Буланже и выведала у него какие-то важные военные тайны.

— И как тут замешан ты?

— Ты сильно изголодалась, дорогая, если забыла, что знаменитая красавица Алиса Линч — моя любимая мама, графиня Кесслер. Хотя вряд ли она посвятила генерала Буланже в эту деталь своей биографии. Я подозреваю, что ее способности передались мне вместе с красотой.

— Боже мой, действительно забыла! Про маму забыла, про красоту, конечно, нет. А пока ты все еще красивый, поскорей отправляйся в Швейцарию и употреби свои способности, чтобы разузнать все военные тайны и закончить эту нелепую войну!

— Ты заметила, что хотя я очень спешу, я все же решил заскочить по дороге к тебе в Веймар? Заскочил не просто, чтобы тебя повидать, а чтобы спасти Архив.

— Как же ты можешь нас спасти? Взять с собой в благословенную мирную Швейцарию?

— К чему такие крайности? Нигде нашего Фридриха не ценят так, как в его родной Германии.

— При чем тут Фридрих?

Вместо ответа Гарри протянул руку и поднял Элизабет с кресла — она совсем исхудала и стала легкая, как пушинка.

— Я с дороги проголодался. Пойдем вниз в буфет, выпьем по чашечке кофе, и я расскажу тебе дивную сказку.

— У нас в буфете давно уже нет кофе, — вздохнула Элизабет. — Да и поесть особо нечего, кроме постных булочек.

— Я это предусмотрел, — похвастался Гарри, помогая Элизабет спуститься по лестнице. Посетителей в буфете не было — что им там делать, если не предлагалось ни выпить, ни съесть? Не было даже буфетчика — он теперь работал только полдня, на жалованье за полный день денег у Архива не хватало.

— Воду вскипятить можешь? — Гарри открыл свою дорожную сумку и извлек оттуда несколько аккуратных пакетов. — Где тарелки? Сейчас я тебя накормлю, вот только дверь сперва запру, чтобы не вызывать ненужную зависть у других, лишенных этого великолепия.

Действительно, розовые ломтики ветчины, веером разложенные среди лимонно-желтых ломтиков сыра, выглядели соблазнительно, вот только вызывать зависть было не у кого: Архив был пуст, как бывает пуст музей во время войны.

— Это и есть твоя дивная сказка? — спросила Элизабет, с удовольствием надкусывая бутерброд с ветчиной.

— Нет-нет, это только пролог, — засмеялся Гарри, вгрызаясь в свой бутерброд с не меньшим удовольствием. — Я тоже изрядно изголодался в дремучих восточных лесах.

— Спасибо за роскошный пир. Подумать только — назвать пиром чашку кофе с бутербродом! — вздохнула Элизабет, крошечными глотками смакуя кофе. И не удержалась, упрекнула графа: — А ведь виноваты во всем твои любимые англичане, устроившие нам эту ужасную морскую блокаду.

Гарри промолчал — не мог же он защищать своих некогда любимых англичан, заставивших Германию испытать времена воистину ужасные. И, выцедив из кофейника последние капли драгоценного напитка, положил на стол тоненький листок.

— Хватит о грустном. Лучше прочти мою дивную сказку.

— Что это? — спросила Элизабет, доставая из кармана очки.

— Это заказ на сто пятьдесят тысяч экземпляров книги Фридриха Ницше «Так сказал Заратустра».

— Целых сто пятьдесят? — неуверенно прошептала Элизабет.

— Тысяч! — поправил ее Гарри.

— Что ты имеешь в виду? — тупо проговорила Элизабет.

— Я имею в виду три нуля, замыкающих цифру сто пятьдесят.

— Это шутка? Таких заказов не бывает!

— Это смотря, кто заказчик.

— А кто заказчик?

— Ты что, читать разучилась, Лиззи? Ведь тут ясно написано — военное министерство его величества кайзера Вильгельма Второго.