По Японии

Так и у современного японского «чуда» есть вполне реальные основы. Как мы видим, самое главное — эксплуатация людей труда. Но не только это. В разрушенную экономику страны, в ее лихорадочно западающий пульс живительным потоком хлынуло золото американских займов. И поскольку новая индустрия создавалась почти на пустом месте, обновление основного капитала достигало огромных масштабов, у японских монополий появилась возможность не только строить, но и реконструировать техническую базу страны на уровне происходившего в послевоенном мире научно-технического переворота. Примерно треть промышленного оборудования, приобретенного монополиями, была оплачена государством, то есть опять же трудящимися — за счет выплачиваемых ими налогов как прямых, так и косвенных.

Возникали предприятия, оснащенные не хуже некоторых промышленных объектов США. Обновление основного капитала, строительство новых предприятий способствовали расширению внутреннего рынка. Японские монополии начали конкурентную борьбу на внешних рынках. Новейшая техника плюс низкая заработная плата позволяют японским монополистам бить конкурента дешевизной товара.

Длительное время Япония не несла сколько-нибудь серьезных военных расходов. Даже после создания «сил национальной самообороны» доля военных расходов в ее бюджете не превышает 11–13 процентов, в то время как у других капиталистических стран она в несколько раз больше, у тех же, скажем, Соединенных Штатов военные расходы достигают почти половины бюджета.

Мало того что Япония не тратила средств на военные нужды, Соединенные Штаты предоставили ей возможность нажиться на войне в Корее. За период военных действий американцы закупили в Японии оружия и боеприпасов на 1,3 миллиарда долларов (включая оплату за услуги). Японским монополиям это напоминало о минувших временах наживы на военных поставках и о том, что такие возможности могут вновь возродиться на путях реваншизма и ремилитаризации. При непосредственной поддержке американской военщины в Японии всплывают лозунги реванша, идеи пересмотра конституции, мешающей созданию армии. Ну, а пока достичь этого не удается, монополии довольствуются производством и поставкой винтовок, минометов, безоткатных орудий и других видов вооружения для американских приспешников в странах Юго-Восточной Азии и выдвигают лозунг; «Оснащать вооруженные силы Японии оружием собственного производства».

Однако для такого расширения промышленности нужны люди, постоянное пополнение. И в этом смысле аграрная реформа Макартура и особенно «кихон ногёхо» — основной сельскохозяйственный закон, принятый в 1961 году, — сделали все, чтобы обеспечить «чудо» людскими резервами.

Закон 1961 года был фактически второй аграрной реформой послевоенного времени. Реформы 1946–1949 годов в основном ликвидировали помещичье землевладение, но бурно шагающую индустрию не устраивали темпы развития сельского хозяйства, еще отягощенного феодальными пережитками, ей нужно было сельское хозяйство, полностью опирающееся на капиталистические методы. Создание крупных капиталистических хозяйств фермерского типа и, следовательно, огромное разорение мелких собственников, арендаторов и имел в виду основной сельскохозяйственный закон. По подсчетам японских экономистов, свыше 60 процентов мелких хозяйств будет разорено, зато город с его лихорадочно растущими предприятиями обеспечивается рабочей силой.

В общем нет амулетов с неба, есть реальные причины. Другой вопрос — какие же перспективы этого процветания. Тысячи обезземеленных крестьян хлынули в промышленные центры. Строящиеся корпуса фабричных предприятий втягивают эту бесконечно текущую армию. Как-то Охара-сан, опять же напирая на фразу: «Сами видите, какие темпы развития»-с гордостью спросил: «Вы видели наши магазины?»

Да, конечно, мы видели магазины. Есть на что посмотреть. Охара-сан, наверное, считал магазины основным, самым наглядным для приезжего показателем благополучия в экономике. Но мы видели и более бесспорные доказательства — бетонно-стеклянные коробки строящихся предприятий, бесконечные цепи зданий в строительных лесах, прекрасные дороги, прокладывающиеся непрерывно, дымящие жерла цементных заводов — «лакмусовая бумажка» промышленного подъема, стройки в центре страны и на окраинах, бетономешалки, бульдозеры, поезда за поездами с платформами, загруженными строительными материалами.

В Токио, по пути на работу, каждое утро мы наблюдали, как меняется облик улиц. На строительных площадках, которые в столице, особенно в центре, стоят миллиарды иен, росли буквально на глазах один за другим многоэтажные здания, не знающая устали электрическая «баба» с раннего утра с визгом била каменный грунт, забивая в землю железные стебли каркасных конструкций. Ажурные переплетения их стремительно поднимались над землей. Словом, признаков бурного подъема более чем достаточно.