По имени Феникс. Дилогия

— Вы вторглись на наши земли! Вы уничтожали наши деревья! И ты еще смеешь говорить, что это мы напали?! Мы защищались!

— Очень хорошая защита — стрельба на поражение из засады! — продолжая быть добрым говорил я.

— Сожалею, что стрела не пронзила твое сердце!

Эльф хорохорился, пытался казаться смелым.

— Ну, не стоит так на меня злится. Я пришел к вам в лес, чтобы предложить союз. Я Феникс, ты должен знать обо мне!

— Я тебя не знаю и знать не хочу. И союза не будет! Тебя выследят мои собратья и убьют! — с этими словами он плюнул мне в лицо.

— Какие смелые слова, — с трудом, но я сохранил улыбку, даже вытирая от плевка лицо. — В тебе сейчас говорит уязвленное самолюбие и ты не способен понять всех преимуществ того, что я стану вашим повелителем!

— Эльфы никогда не подчинятся людям! Вы жалкие и ничтожные!

— Вот значит, как, — зацепился я за слово ушастика и улыбнулся теперь уже искренне. — Значит вы все-таки не люди?!

— Конечно, нет! Люди низшие создания, а мы…

Эльф замолк. Держащий его тавр с испугом посмотрел на меня, но отпустить ушастика не смел. Я потирал кулак, каким только что с удовольствием залепил в наглую морду этой твари. Слова о том, что эльфы не принадлежит к людском роду, а следовательно приравнивается мной к монстрам, развязали мне руки. С такими я не церемонюсь. У эльфа личико сразу стало более симпатичное. Теперь оно выражало кротость и смирение, а стекающая из уголка рта кровяная ниточка лишь добавляет ему прелести.

— У меня нет желания с вами играть, раз вы не люди, — грозно заявил я ему. — Передай сородичам: «Феникс, единовластный повелитель Снорарла, повелевает племени эльфов склониться перед Его Крылатым Сиятельством. В случае неповиновения популяция эльфов будет в принудительном порядке сокращена до катастрофически малых величин!» Все запомнил?! Ну, тогда беги домой!

Стоило тавру отпустить ушастика, как тот быстрее пули поспешил в лес. По дороге он оглядывался, желая убедиться, что мы его не преследуем.

* * *

Пока герой спешно мотался по лесу в поисках растительных противоядий, эльфы столь же спешно мотались у границы своих владений и пытались затушить пламя, оставленное после себя Фениксом. Герой постарался на славу, и его временная завеса Золотого Огня перекинулась на соседние деревья, а по ним и дальше, захватывая все большую и большую площадь леса. Конечно же, гуманный Феникс и не предполагал, что деревья в эльфийском лесу подчинены самим эльфам и способны улавливать эмоции своих хозяев. Можно сказать, что те деревья-эмпаты, сопереживая своим владельцам, и сами могут чувствовать. Вот поэтому-то заклинание Золотого Пламени и подействовало на сам эльфийский лес, потому как тот испытывал негативные эмоции к создателю заклинания — Фениксу.

Еще долго остроухие тушили пожар, все больше и больше разжигая в своем сердце ненависть к Фениксу, что в свою очередь усиливало ненависть в деревьях и, следовательно, усиливало пожар. В среде остроухих началась паника. Многие посчитали, что им не спастись. Истинные эльфы крошечными светляками вылетали из своих жилищ, бросая с трудом выращенные домики на съедение огню.

Видя все это, одна из прекраснейших созданий леса — юная принцесса Лураиль дом Небо, отправилась выследить и уничтожить виновника страшнейшего катаклизма постигшего ее родину. Ведь со смертью заклинателя уйдет и магия.

Глава 14 Страстная женщина

— И тогда вы встретили единорога?

— Да.

— И его слезы спасли мне жизнь?

— Да.

— Точно?

— Да.

— Разве слезы единорога исцеляют?

— Да.

С такими расспросами, после счастливого исцеления, приставал ко мне Владик, пока мы продвигались сквозь Волшебный Лес. Почему-то он сомневался в правдивости моей истории, считая всю эту встречу с белой рогатой конягой — липой. По его словам не составлено ни единого упоминания, что слезы этого животного обладают целительным действием. А по поводу своего быстрого излечения, и пузырька с целебной жидкостью он сказал следующее:

— Точно известно, что слезы феникса могут и мертвеца вернуть с того света! Вы по мне плакали?!

Первые три повтора этого вопроса я старался сдерживаться и отвечал вежливо, но настойчивый парень продолжал, и после n-го раза я уже отвечал настолько грубо, насколько позволяло знание местного языка. После ранения он стал вести себя со мной гораздо смелее — раньше он не посмел бы так явно смеяться над своим повелителем.

От эльфийского леса мы двигались строго на восток и к вечеру достигли гор. Их можно было бы обойти, но на это пришлось бы тратить еще полдня, и я повелел переходить через них. Благо это не Альпы, а за моей спиной не армия. С этими горами я уже немного знаком, потому как на южной их стороне медитировал в гостях у мудрецов. Впрочем, подобное знакомство ничего не значит. У балахонов безопасно, потому, как они контролируют свой бор, а вот кто контролирует эту часть гор?