По имени Ветер

– Тогда кто же это? – Маша с удивлением посмотрела на Есению и вдруг замерла, а затем задрожала, указывая куда-то за спину подруги.

Есения резко обернулась и уставилась на надпись, шедшую поперек двери в столовую и выведенную красной краской. Она состояла из одного слова: «СМЕРТЬ».

– Что это? – глупо переспросила Есения.

– Я… я не знаю, – побледнев от ужаса, прошептала Маша. – Этого не было днем.

– В доме были посторонние?

Есении казалось, что говорит не она, а кто-то другой транслирует через нее правильные слова. Рациональная ее часть понимала, что призраки не могут бить посуду и рисовать на дверях, а другая не находила более или менее убедительного объяснения происходящему.

– Сегодня были рабочие, которые крышу чинят, но они все ушли домой после пяти вечера. – Маша продолжала шептать, словно боясь, будто звук ее голоса привлечет ненужное внимание чего-то, что она была не в силах понять.

– Ты уверена? – Есения в ужасе посмотрела на Машу и поняла по ее выражению лица – нет, не уверена.

Бригада, занимающаяся ремонтом крыши, которую срочно надо было латать, пока не начались проливные осенние дожди, была многочисленной. Маша общалась с прорабом и не пересчитывала всех рабочих. Возможно, кто-то из них не ушел, а остался в доме?

Дрожащими руками Маша достала телефон и вызвала полицию. Наряд приехал двадцать минут спустя. Вместе они тщательно обыскали дом, кроме той комнаты, где находился Ян, туда Есения никого не пустила. Затем полицейские ушли с обыском в сад. Вернувшись после полуночи, они сообщили, что ничего не нашли. Посоветовали поставить камеры по периметру и подключить их к пульту охранной компании. Молодой полицейский отозвал Есению в сторону и шепнул на прощание, что это наверняка кто-то из прислуги разбил сервиз по неловкости и решил таким образом прикрыться. После чего наряд уехал.

Маша отправилась спать, а Есения вдруг почувствовала приближение приступа. Они не повторялись с того самого дня, когда она приехала к Ветру, и Есения глупо понадеялась, что они прошли совсем. Она ведь прекрасно знала психологическую подоплеку этих эпизодов, как в глубине души знала и то, почему поехала к Ветру в тот день, когда Ян отказался уезжать из дома, оставив жену один на один с ее кошмаром.

Исчерпывающее объяснение в свое время ей дал профессор с мировым именем, к которому она попала, отчаявшись найти исцеление. По его словам, человек, в детстве перенесший тяжелую травму и расстройство привязанности, в очередной раз, когда его мир оказывается под угрозой, начинает притягивать и привязывать к себе других людей. Он делает это инстинктивно, сам того не осознавая, чтобы убедиться в том, что достоин любви. А как только он получает подтверждение того, что его любят или хотя бы испытывают симпатию, он сразу же исчезает из жизни своей жертвы. Миссия выполнена, гештальт закрыт.

После этой консультации Есения долго думала о том, что происходит с теми, кто остается позади. Вот они влюбились в кого-то, доказали свою любовь и надеются жить долго и счастливо, а их предмет любви просто исчезает. Оставляя другого с кровоточащей раной и полным непониманием за что и почему. Это была слишком дорогая цена за закрытие гештальта, поэтому Есения никогда на это не шла. До того самого дня, когда смерть Нины Сергеевны и очередное предательство Яна окончательно не надломили ее.

Наверное, поэтому она, сама того толком не понимая, и выбрала Ветра. Она была уверена, что такие, как он, не влюбляются, а если и влюбляются, то, когда их любовь исчезает с горизонта, не испытывают сильной обиды и разочарования, быстро находя утешение в других объятиях. Как он там сказал – свободная любовь без привязанностей?

Казановы, бонвиваны, бабники, дамские угодники – имя им легион. Они всегда существовали и будут существовать. Легко отряхиваясь, они идут дальше. Никаких кровоточащих ран и угрызений совести. Они в безопасности, ну а она лишь ищет исцеления.

Именно этим утешала себя Есения, выходя из дома той ночью, убедившись, что Маша уже легла спать, а муж по-прежнему находится в забытье. После произошедшего она не могла уснуть, потому что чувствовала, как могильный холод пробирается в вены. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы Ян пришел в себя, выбрался из своего кошмара, расспросил о случившемся, обнял бы ее, остался с ней до утра, защищая от того непонятного, что происходит в доме. Ей хотелось простого человеческого участия и тепла. И она помнила о том, что двери Ветра для нее всегда открыты.