По имени Ветер

Ян, казалось, не замечал нового порядка вещей. Целые дни он проводил в концертном зале, работая над новой оперой, которая обещала стать чем-то воистину грандиозным. Большая часть была готова – три действия дописаны, оставались небольшие штрихи и самое сложное – увертюра и финальный акт. Их Ян все откладывал на потом, полностью сосредоточившись на основных частях произведения. По вечерам, в краткий момент между работой и забытьем, он включал патефон и слушал старые пластинки, которые навевали на Есению ужас. Она любила классику, ей нравились многие романсы, но сейчас пение Вертинского не приносило ей ничего, кроме тревоги и желания как можно скорее оказаться в тишине.

Как только дом укутывала ночь, Ян, вдоволь наслушавшись тревожных мелодий, поднимался наверх и отдавался во власть своих демонов. Есения позаботилась о том, чтобы крышу починили, а комнату, где Ян предавался саморазрушению, обработали специальной пропиткой против огня. Это был максимум из того, что она могла сделать для него сейчас. По-хорошему, ей давно следовало пригласить дизайнера, показать ему дом, дать возможность презентовать новый проект, составить смету, после чего пригласить строительные компании для осуществления всего задуманного. В доме нужно было заменить коммуникации, обновить сантехнику и заменить старые стены, обшитые деревом, новыми, огнеупорными. Также нужно было развесить камеры не только по периметру дома (это Есения сделала сразу же после странного происшествия с надписью и разбитой посудой), но и внутри дома. Но Есения оправдывала себя тем, что не может впустить в дом специалистов, когда Ян пребывает в таком состоянии. В отличие от постоянного персонала – Маши и Светланы, которые были связаны суровыми договорами о неразглашении личной информации, всем остальным ничто не мешало распространить слухи, а этого Есения хотела меньше всего. Да и сам Ян никогда бы на это не согласился, если бы она даже и завела речь о ремонте. Когда он работал, ему требовались тишина и покой.

Гораздо больше несделанного ремонта Есению заботило то, что не только ей было страшно в доме. Она узнала, что Маша теперь ночует в одной комнате со Светланой и что на ночь они не просто запирают, но еще и подпирают стулом двери, а на окнах запахивают ставни. От всех вопросов Есении обе вежливо уклонялись, но той и так было понятно, что женщины просто боятся. Ведь в доме продолжали твориться странные вещи.

В старом буфете в столовой вначале треснуло, а потом и разбилось стекло. Портрет Второва упал со стены, и тяжелая рама разлетелась на куски. Периодически выключался свет в разных комнатах, а однажды даже загорелась занавеска в столовой. Всему этому находились логические объяснения – мебель была старой, с наступлением холодов деревянная обшивка начала «гулять», поэтому со стен периодически что-то падало. А занавеска загорелась, потому что кто-то слишком близко поставил к ней свечи.

Чтобы хоть как-то сгладить причиняемые Маше и Светлане неудобства, Есения самостоятельно повысила им зарплату и попыталась хоть немного облегчить их работу, предложив привлечь дополнительный персонал. Но осуществить свой замысел она не смогла. Есения просто не нашла желающих убирать в доме или заниматься садом. После смерти Петра Алексеевича поместье обзавелось дурной репутацией, и потенциальные кандидаты, услышав, о чем идет речь, просто отказывались приезжать. Основные помещения вроде кухни, столовой, концертного зала и комнаты Есении убирали Маша со Светланой. Сама же Есения занялась садом, но дело продвигалось очень медленно.

Ей постоянно приходилось прерываться на обучение, потому что она понятия не имела, чем обрабатывать растения, в какие сроки и как именно. Хотя в глубине души сама Есения была рада такому повороту событий, ведь она просто физически не могла оставаться в доме, который пугал ее до чертиков. Даже днем, когда непонятная ночная активность временно угасала, она предпочитала все время проводить в саду, где обнаружилось нечто среднее между оранжереей и теплицей. Помещению с грязными стеклянными стенами требовался капитальный ремонт, но все равно в нем было заметно теплее, чем на улице, да и в случае дождя Есения могла в нем укрыться. А для Яна у нее имелось удобное объяснение – садовника найти невозможно, а ей нравится ухоженный сад. Впрочем, муж и не задавал ей никаких вопросов касательно ее занятий, слишком поглощенный собой и своим будущим шедевром.