По имени Ветер

Стоящий рядом молодой человек покатился со смеху, девушка улыбнулась, а Есения продолжила внимательно разглядывать их, молчанием мотивируя продолжить разговор.

– А ты что, журналистка? Что-то я тебя не припомню. – Женщина внимательно окинула Есению суровым взглядом. Кажется, она тут пользовалась непререкаемым авторитетом.

– Я блогер, из столицы приехала, – соврала Есения. Мало ли в столице блогеров, всех они знать не могут.

– И что тебе нужно, блогер из столицы? – прищурилась женщина.

– Я по поводу убийства его сестры поговорить хотела.

– Нинку жалко, – встряла девушка, – она классная была. Она же у нас в театре играла, вы знали?

– Нет, – мотнула головой Есения.

– Нина не была профессиональной актрисой, но всю жизнь в самодеятельности и часто у нас во втором составе была, на замене, если вдруг кто заболеет, – добавил парень и, сделав последнюю затяжку, выбросил бычок в урну.

– А за что ее могли убить? – Есения мысленно сделала отметку, что глухонемой Нина Сергеевна, по всей видимости, определенно не была.

– За графские развалины, – хохотнула женщина.

Есения непонимающе хлопнула глазами, а женщина пустилась в объяснения:

– Это любимая песня Дон Кихота нашего. Любит он прихвастнуть, что из благородных, но во время революции пришлось родственникам крестьянами притвориться. Идиот, что возьмешь. Нинка говорила, что у него родовая травма была.

Женщина выкинула окурок и неожиданно тепло заговорила:

– Напиши об этом хорошенечко, а? Устрой скандал! А то наши бездари только рыбу в чистой воде ловить умеют, никто ее убийцу и не ищет. А Нинка была мировая баба, жалко ее. Чемпионка края, в юности плаванием занималась, куча медалей у нее, детишкам уроки давала. Некому было ее убивать, разве что маньяку какому. Слухи ходили, что и на мужа ее тоже вроде как нападали. Только я его видела недавно – жив-здоров, ничего ему не делается. А Нинуши больше нет.

Женщина кивнула куда-то в пространство и, развернувшись, направилась к театру. Осталась лишь худенькая девушка, и Есения даже протянула руку, чтобы остановить ее.

– А как зовут ее мужа, знаете?

– Да не муж он ей, так, сожитель. Военный, красивый, здоровенный, – снова хихикнула девушка, как будто все происходящее ужасно ее забавляло. – Петр зовут его.

– А где он живет?

– Чего не знаю, того не знаю. Извините, надо бежать, у нас генеральный прогон.

Девушка растворилась в воздухе, а Есения продолжала смотреть ей вслед. Происходящее больше напоминало детективный роман, чем настоящую жизнь. Профессиональная пловчиха не могла утонуть в их луже. Если бы у нее действительно прихватило сердце, она бы отошла от водоема как можно дальше. Зато притвориться мертвой, задержав дыхание на несколько мгновений, чтобы произвести впечатление на Есению, ей было вполне по силам. Но зачем? Это все был какой-то идиотский план, чтобы заставить их поверить, что дом проклят?

В голове родилась еще одна фантастическая гипотеза. Петр… А что, если речь шла о Петре Алексеевиче? Но как он мог быть по-прежнему жив? Открыв телефон и найдя в нем сообщение от Маши с координатами садовника, Есения решила съездить к дому Петра Алексеевича. Происходила какая-то чертовщина, и Есения должна была понять, что случилось на самом деле.

По пути к дому садовника она перебирала в голове разные гипотезы. А что, если Ян тоже каким-то образом узнал, что Нина Сергеевна и Петр Алексеевич живы, и решил во всем этом разобраться? И за это его убили? Есения помотала головой, настолько нелепой ей показалась эта идея. Ян, расследующий преступления? Наркоман, живущий в своем собственном мире и мире музыки? Да он не заметил бы, даже если бы трупы лежали у него в доме. К тому же такие незначительные жизненные трудности, как смерть обслуживающего персонала, его не волновали. Но Есения упорно цеплялась за мысль, что если со смертью Нины Сергеевны и Петра Алексеевича все не так однозначно, значит, смерть Яна тоже может быть совсем не тем, чем кажется.

Погруженная в размышления, Есения не заметила, как, следуя указаниям навигатора, добралась до нужного ей адреса.