По Индии и Цейлону

Среди жителей Типпура отыскиваем старых маляриков. Они очень довольны вниманием и еще более тем, что доктор привез гостя. Узнав, что я из Москвы, они почему-то отдают мне честь.

Прошу Четти перевести индийцам, что я приехал к ним от Министерства здравоохранения своей страны и Всемирной организации здравоохранения, призванной заботиться об их здоровье. Выслушав доктора, они жестами показывают на сердце и, сложив вместе ладони рук, прикладывают их к голове… Один из крестьян ведет меня к себе в дом и показывает самое ценное, что у него есть, — красивых, хотя и чересчур худых ребятишек. Глаза его горят счастьем и гордостью. К сожалению, больше ему нечем похвастаться, имущество его скудно, а жилище убого, хотя и опрятно.

Недалеко от села живут «неприкасаемые». Возле амбаров стоит тощий скот. Хозяин крытой соломой хижины встречает гостей на пороге, вопросительно смотрит на нас д довольно неохотно отвечает на приветствие. Заходим в дом и просим показать больных. Дети пугливо таращат глаза и жмутся к взрослым. Беру на руки карапуза и даю ему московский леденец. Мальчик показывает его родителям, те с интересом рассматривают и леденец и меня.

— Кто это? — спрашивает старик у Четти.

— Руси.

На суровых лицах появляются улыбки. Они жестами приглашают сесть.

Мне приходят на память поселки арабов в районе Амара, у реки Тигр. В 1944 г. там был установлен карантин из-за бубонной чумы. Иракские полицейские и английские солдаты неусыпно следили за тем, чтобы жители находились в строжайшей изоляции. Но тогда это длилось всего лишь месяц. Здесь же люди на протяжении веков жили в состоянии узаконенного карантина.

— Современная Индия, к счастью, борется с этим позорным явлением, — говорит Четти.

Мы прощаемся, пожимая тянущиеся к нам со всех сторон руки.

* * *

Следующий день начался неудачно. Возле небольшого городка непредвиденная остановка: лопнула шина, и мы вынуждены вернуться.

Вдоль улиц расположены бесчисленные лавочки, в которых торгуют овощами, фруктами, мануфактурой, кустарными изделиями из шелка, кожи и слоновой кости. В дешевых чайных, сидя на деревянных топчанах, посетители пьют чай, кофе, лимонад с кусочками льда.

Находим самый респектабельный в городе ресторан и заказываем обед. Мясо тут не подают из религиозных соображений, и все блюда вегетарианские. Мы едим рис с томатным соусом, лук, чилли, овощи («джинджер»), сильно сдобренные красным перцем. Затем нам приносят ароматный, слегка кисловатый фрукт гуайява, по виду напоминающий грушу. Он растет на вечнозеленом кустарнике из семейства миртовых. Заметив, с каким интересом я изучаю индийские блюда, Четти просит принести папайя — плод дынного дерева папайя вульгарис, похожий на наши чарджоуские дыни, но тяжелее их (вес достигает 7–8 килограммов).

Они сладки и приятны на вкус.

На десерт нам приносят круглое пирожное — «ладду».

— Взгляните, — обращаю я внимание Четти, — на всех столах в вазах искусственные цветы, а кругом в городе столько живых.

— Но ведь это ресторан для вегетарианцев, — отшучивается доктор, — чего доброго, могут съесть и цветы.

На маленькой сцене ресторана девушка исполняет старинный народный танец. Она гладко причесана, на затылке волосы собраны в пучок и схвачены зажимом в виде широкого полумесяца с радиально расходящимися лучами. В крыле носа — крупная жемчужина, в ушах-серьги, на шее множество бус, на запястьях браслеты. Красный камзол расшит золотыми и серебряными нитями.

Украшения танцовщицы

Но самое примечательное — ее головной убор, конусообразное строение, высота которого достигает метра. Чего только на нем нет! Здесь чучела попугаев и каких-то других птиц, цветы, перья, гарус, бубенцы, бляхи.

Танцовщица двигается, наклоняется, поворачивается. Но башня на голове остается неизменно в вертикальном положении. Музыка и танец очень ритмичны. Публика восторженно аплодирует.

СНОВА В МАЙСУРЕ

По возвращении в столицу штата мы отправляемся посмотреть выставку гравированного хрусталя. На толстостенных сосудах и пластинах вытравлены глубокие рисунки.

На широкой, но невысокой вазе изображены две девушки, протянувшие руки к луне, рядом коровы. Это иллюстрация к известной сказке Жамкни Роя о веселом индийском боге Кришне. Он обещал пастушкам из Бриндавана прийти на праздник потанцевать. Но людей, устремившихся в лунную ночь к древним гробницам и храмам, так много, что бедные девушки не находят Кришну.

Интересна и пасторальная группа известного художника Фани Бусан. В тени манго индиец с бичом пасет коров. Бусан — уроженец Калькутты и образование получил в Шантиникетоне, основанной Тагором школе, а позже в университете. Темы его произведений обычно связаны с индийским фольклором. Он занимается также изготовлением кукол для детского театра. Последнее его увлечение — гравировка по хрусталю.

Художник Гопал Гхозе на поверхности цилиндрической вазы разместил группу обезьян.