По Ишиму и Тоболу

Но, можетъ быть, эта разносторонность и составляетъ одну изъ причинъ всхъ неудачъ, которыя терпятъ тебенякскіе кустари. Въ самомъ дл, очень трудно быть совершеннымъ во всхъ родахъ искусства.

На каждой ярмарк здшнихъ мстъ вы можете встртить торговца желзными издліями, сидящаго на рогожк, прямо на земл, безъ всякой лавки. Потому что продаетъ онъ издлія тебенякскихъ кустарей, которыя въ лавки желзныя попадаютъ только случайно. Въ самомъ дл, несмотря на разнообразіе тебенякскихъ издлій, вс они крайне грубы и баснословно дешевы; обыкновенный столовый ножъ вовсе не очищенъ и воткнутъ въ ручку, которая еле обтяпана топоромъ, но зато это тебенякское чудовище стоитъ двнадцать коп.; тутъ же рядомъ лежитъ другой ножъ, сдланный изъ сабли прекрасной стали, но продается онъ за пятнадцать коп. И здсь же нердко вы встртите чистую, отличную вещь, которая васъ поражаетъ своею цной: за маленькій топорикъ, прочный и красиво сдланный, вы платите четвертакъ. H есть много другихъ хорошихъ издлій, но столь же малоцнныхъ.

Разбирая причины этой загадки, мы узнаемъ, наконецъ. что вся эта промышленность поставлена искусственно, случайно и основана на недобросовстности.

Прежде всего, кустари, имющіе кузницы, закупаютъ желзо не сами, а черезъ особыхъ скупщиковъ, которыхъ всего нсколько человкъ на всю волость. Скупщики имютъ сношеніе съ уральскими заводами, откуда и берутъ желзо. Но покупаютъ его не на наличныя, а въ кредитъ, вслдствіе чего цна желза, по которой они берутъ, всегда значительно выше дйствительной. Кром того, по ограниченности кредита, скупщики еще искусственно поднимаютъ цну желза, перебивая другъ у друга благосклонность начальства уральскаго завода, пуская въ ходъ и лесть, и пресмыканіе.

Раздобывъ такимъ путемъ желза, скупщики раздаютъ его уже кустарямъ, конечно, также въ кредитъ и съ обязательствомъ купить у кустаря вс вещи, которыя онъ надлаетъ изъ даннаго желза. Но такъ какъ кустарь беретъ въ долгъ не только желзо, но и деньги впередъ, то цна на издлія зависитъ вполн отъ скупщика: какую онъ цну назначитъ, ту и долженъ взять мастеръ-кустарь.

Послднему, въ свою очередь, нтъ никакого разсчета длать хорошій предметъ, иначе онъ умеръ бы съ голоду. Онъ работаетъ надъ каждою вещью столько, сколько нужно для того, чтобы она походила на свое названіе, хотя онъ способенъ произвести и боле удовлетворительные предметы, да и производитъ ихъ, но затмъ, вроятно, раскаивается; его добросовстность и трудъ не окупаются, отнимая y него только кусокъ хлба.

Все это понимаютъ и сами тебенякскіе кустари, говоря, что сдлать изъ хорошаго желза можно и хорошую вещь, да только надо, чтобы и самая-то вещь не теряла цны. а, между тмъ, низкая цна для тебенякскихъ издлій обязательна, въ виду подавляющей конкурренціи русскихъ, напр., тульскихъ издлій. «А какъ-же я буду стоять супротивъ россійскаго, ежели тотъ пускаеть свою вещь дешево? Ему можно дешевитъ, онъ, ежели ужь ножъ длаетъ, такъ всю жизнь и сидитъ на нож, а потому скоро работаетъ. Мн же на одной вещи нельзя держаться, а все надо умть; вдругъ ножъ не пойдетъ, куда же мн его двать? Мн съ россійскимъ нельзя равняться, а потому я долженъ длать все кое-какъ. Какая же мн выгода длать честно, если я и желзо-то въ три дорога возьму, да и работу-то свою долженъ продать за ничто? Ножъ этотъ самый на базар двнадцать копекъ, а вдь скупщикъ мн заплатитъ не двнадцать, а пять копекъ, а то и три копйки. Вотъ тутъ и живи!».

Ясно, что все это дло случайно возникло, искусственно поставлено и поддерживается только благодаря традиціи, слишкомъ глубоко пустившей корни, чтобы по желанію бросить его. A было бы лучше, если бы тебенякскіе кустари бросили свое пропащее дло и перешли къ другимъ занятіямъ. Теперь же они только отвлечены отъ земледлія, но и къ длу выгодному не приставлены.

Ихъ земледльческое хозяйство ведется плохо. Нердко они покупаютъ хлбъ. Но заработки ихъ ничтожные. Поэтому живутъ они хуже крестьянъ не-мастеровыхъ, работа ихъ тяжеле, положеніе боле зависимо. Вс они цликомъ находятся въ рукахъ скупщиковъ, у которыхъ они забираютъ желзо и деньги; продавать самостоятельно свои издлія также не могутъ, всегда принужденные отдавать весь свой товаръ кредиторамъ. Ихъ положеніе даже несравненно хуже тхъ кузнецовъ-одиночекъ, которые не владютъ землей и которые разсяны тамъ и сямъ по большимъ селамъ и городамъ, потому что работа послднихъ заказная и находится вн сферы конкурренціи, а потому и оплачивается хорошо: такой кузнецъ не только за три копйки, но и за сорокъ копекъ не согласится длать кухонный ножъ.