По истечении срока годности – забыть [СИ]

В чёрном кардигане с невероятно длинными рукавами она была похожа на худую летучую мышь, потерявшуюся в человеческом мире. Ванда чиркнула спичкой, зажимая её своими белыми как снег пальцами, и зажгла конфорку. Всё это было проделано в зловещем молчании, и Старку стало немного неловко. Он кашлянул и повернул голову к окну, голому без занавесок, зато без них в комнате было светлее. Было такое ощущение, что Ванда изо всех сил пыталась создать здесь уют, но за неимением опыта выходило весьма плохо.

Она убрала волосы за уши и повернулась к Старку, обхватив плечи руками так, словно ей было холодно. Тони попытался было вытянуть ноги, и неловко задел коленом ногу Ванды, но она даже не дёрнулась, продолжая задумчиво грызть и без того облупленный лак с ногтей.

— У тебя тут мило.

Голос Тони вывел Ванду из оцепенения, и она повернула к нему голову так, словно впервые увидела. Она медленно кивнула и развернулась к шкафу, доставая с полки две небольшие чашки, красивые, но невероятно пыльные. Девушка явно нечасто принимала гостей, если вообще принимала. Старк почувствовал себя так, будто сам напросился на чай, и тяжко вздохнул, наблюдая за тем, как Ванда механически движется, словно загипнотизированная. Она бездушно сполоснула кружки и поставила их на стол. Вытащила из шкафа коробку с чайными пакетиками и внезапно застыла, поняв, что такую дешёвую бурду Старк, привыкший лишь к отборным напиткам, пить не станет. Проблема была в том, что у Ванды ничего больше не было.

Тони облокотился об стол, наблюдая за тем, как девушка хозяйничает, доставая из хлебницы зачерствевшее печенье, которое она купила с месяц назад и благополучно успела о нём забыть. Она выглядела подавленной и растерянной, её хотелось обнять и утешить, прошептать на ухо, что всё будет хорошо, пусть это самые обычные банальные слова, которые вообще можно было только придумать.

Но Ванде удавалось некоторое время сохранять благоразумие и адекватность. Правда, до тех пор, пока она не поставила на стол вместо сахарницы солонку, даже не заметив этого, и разлила по чашкам кипяток, с каким-то странным равнодушием наблюдая за тем, как вода окрашивается в цвет чая. Девушка стояла к Тони спиной, чувствуя его тяжёлый растерянный взгляд, слышала его дыхание, понимая, что у неё нет больше сил изображать радушную хозяйку. Чайные ложки в её дрожащих руках тряслись так, словно она собиралась на них сыграть, а глаза застилала пелена слёз. Ванда издала странный гортанный звук, попытавшись замаскировать его под кашель, надеясь, что Старк не заметит. Ей внезапно захотелось, чтобы он ушёл. Она успела пожалеть, что пригласила его к себе. Единственное, чего Ванда сейчас хотела — это плакать, уткнувшись в подушку.

Девушка сглотнула застрявший в горле ком и взяла горячую кружку в свои ледяные руки, и попыталась натянуть на лицо хотя бы подобие улыбки, чтобы не напугать Старка своей угрюмой физиономией, но внезапно губы дрогнули, и Ванда громко всхлипнула, роняя чёртову кружку на пол и ошпаривая ноги кипятком. Она закрыла лицо руками, вздрагивая от звука разбивающегося на осколки фарфора, который донесся до её ушей словно через вату. Она ожидала, что Старк что-нибудь скажет. Она вся сжалась в комок, боясь, услышать его голос, местами осуждающий, местами насмешливый и высокомерный, и вдруг разрыдалась как стая древних банши. Старк аж вздрогнул от этого душераздирающего нечеловеческого крика и во все глаза уставился на заплакавшую девушку.

Он растерялся. Он совершенно не ожидал, что она начнёт при нём плакать, и пару секунд он сначала просто сидел, разинув рот от шока, смотря на то, как Ванда хватается за живот и медленно оседает прямо в лужу кипятка. Тони вскочил, пытаясь понять, что же ему сейчас делать, заметался на месте, пребывая в жуткой панике оттого, что не мог принять решение. Его всегда вгоняли в ступор женские слёзы и детские крики, и мужчине в данный момент казалось, что у него отключился мозг. Он хаотично пошлёпал себя по карманам, надеясь отыскать там носовой платок, схватил со стола грязное кухонное полотенце, но тут же отбросил его, а потом застыл, впадая в ужас. Он просто не знал, что делать! Уйти как в прошлый раз было невозможно.