По Южной и Центральной Африке

Двадцатого октября лихорадка у моей жены настолько усилилась, что болезнь стала угрожать ее жизни. Читатель представит себе, что я почувствовал, когда понял, что ей, быть может, уже не удастся больше увидеть родную страну. Однако нам продолжала светить счастливая звезда: благодаря своей крепкой конституции. Роза перенесла опасную стадию болезни. Я же продолжал страдать от лихорадки. Часто со мной случался припадок где-нибудь в лесу, и мне приходилось тотчас же возвращаться. Но как труден был обратный путь! При каждом шаге я ощущал сильные боли в спине, начиналась головная боль со жжением в затылке и ощущением тяжести в веках. Ноги и особенно бедра наливались свинцом, как если бы на них висел груз во много центнеров. При таких припадках силы покидают больного необычайно быстро. Ему то и дело приходится отдыхать, вставать с земли и тащиться дальше становится все труднее, пока наконец не появляется благодетельная испарина, которая примерно через полчаса приносит облегчение. Болезнь моя осложнялась тем, что при постройке хижины я несколько раз порезал руки и раны быстро загноились.

Мне хотелось бы рассказать еще о нескольких охотничьих удачах. Во время наших экскурсий мы часто встречали павианов, которые избрали местом ночлега высокие мимозы, стоявшие у входа в долину. Обезьяны постоянно страдали от набегов леопардов. Лееб неоднократно встречал их поблизости от павианов и однажды даже видел, как наглый разбойник стащил с высокой мимозы жирную самку павиана, хотя она находилась в стаде.

Примечательно, что Лееб, который ненавидел леопардов и постоянно выслеживал их, только к концу нашего пребывания на Чобе познакомился с этими хищниками. Можно сказать, что судьба его хранила, поскольку первая же встреча кончилась очень плохо для Лееба.

Девятнадцатого ноября в полдень я с Розой и Фекете занимался набивкой чучел. Вдруг раздались громкие крики. Мы выскочили из хижины. К нам подбежал истекающий кровью Лееб и упал на землю. Я тут же занялся осмотром его ран, а Марума сопровождавший Лееба, рассказал:

«Там, на Чобе, знаешь, баас, в густых зарослях на берегу, мы преследовали водяного козла. Вдруг появился леопард. Я указал на него баасу, он выстрелил и ранил зверя, но мы не знали, легко или тяжело. Зверь побежал к реке, и баас пошел по его следу. Я хотел удержать его, потому что леопард достиг уже зарослей высокой травы. Но нет — он пошел дальше. «У нашего господина, — сказал он, — три леопарда, но ни одной самки, а ты говоришь, что это самка. Что ж, мы должны ее добыть, чтобы у господина оказалась целая семья леопардов. К тому же леопарды мне надоели, этого я не упущу».

Так мы добрались до высокой травы, но зверя не нашли. Стали на берегу; о близости реки говорила только полоска тростника. Вдруг баас закричал. Леопард лежал в этом тростнике и набросился сзади на бааса Лееба, прежде чем тот успел выстрелить. Баас пытался руками оторвать его от своего тела, но зверь перекусал ему пальцы. Я подскочил и несколько раз воткнул копье в спину леопарда. Несмотря на это, зверь продолжал тянуться к голове бааса, вот почему у него на голове такие страшные раны. Наконец баасу удалось сбросить с себя леопарда. Выпрыгнув из тростника, мы бросились сюда. А зверь еще жив, поспеши туда, господин, чтобы он не ушел».

Африканцы хотели тут же отправиться с Фекете к реке, но я не разрешил, потому что у Фекете был приступ лихорадки. Обследовав голову Лееба, я установил, что резцы леопарда трижды вонзались в кости черепа, но не прокусили их. Куда больше пострадали руки. Леопард повредил сухожилия средней части левой руки, прокусил и изуродовал мизинец и безымянный палец. Я сделал все, что можно было сделать, располагая лишь тупыми ножницами да ножом, и за отсутствием каких-либо медикаментов промыл раны холодной водой. Лееба наполовину уложили, наполовину усадили, и двое слуг день и ночь меняли у него на голове компрессы, пока жар не спал. Лееб потерял два пальца, две раны на голове его зажили через двадцать дней, на третьей же образовался свищ. Целых восемь недель я боролся со свищем, пока наконец не добился победы.

Ощутимые результаты моего путешествия заполнили восемьдесят семь больших тяжелых ящиков.

Пребывание в Капштадте Возвращение на родину

День расставания с Африкой приближался неумолимо. Чем ближе он подходил, тем тяжелее становилось у меня на душе. Непостижимое движение человеческого сердца заставило меня позабыть все невзгоды и страдания, перенесенные за последние годы на «Черном материке». Все пережитое предстало передо мной в розовом свете.

От страны Машукулумбе до мыса Доброй Надежды мысль о грядущей посадке на судно и о возвращении на любимую родину служила нам путеводной звездой даже в самые тяжелые часы. И вот теперь, когда пароход, на котором нам предстояло покинуть Африку, высился передо мной, испуская черные клубы дыма, мне вдруг стало грустно. Покидая материк, я тихо произнес: «До свидания!».

Путешествия Эмиля Голуба