По холодным следам

Впрочем, она тоже такого не предвидела. Шаловливая веселость была ей в новинку. С Уиллом она всегда старалась быть страстной и нежной, как того требовала ситуация; с Линой — молчаливой и уступчивой.

Она отстраненно размышляла, сколько в подобном поведении, совсем ей не свойственном, притворства и сколько естественной реакции на теплый зал закусочной, обильную еду. Сколько расслабленности от отсутствия страха — впервые за много месяцев.

Тем временем Кэл изучал ее с серьезным выражением лица.

— Послушай, Гретхен, — сказал он, — я подыщу тебе временное жилье.

— Можно мне остаться с тобой?

Он замялся.

— Тебе есть кому позвонить?

— А с виду кажется, будто мне есть кому позвонить? — спросила она, жестом указывая на них обоих, сидящих вдвоем в полуночной закусочной.

— Ну… — Он помолчал, потом вздохнул. — Думаю, сегодня ты можешь переночевать у меня.

— И часто ты предлагаешь незнакомкам постель?

— Я знал еще одного человека, которому однажды пришлось спешно выкручиваться из неприятной ситуации, — сказал он, игнорируя провокационный вопрос.

Впрочем, она перестала слушать его сразу после того, как он разрешил ей сегодня остаться у него. Главное — зацепиться, остальное наладится само собой. Только бы оказаться у него дома, а там будет видно. Она хорошо знала, как заставить его удержать ее. Но не знала, что и сама захочет остаться. В этом и была ее ошибка.

5

Алекс Меркадо выглядит лет на десять моложе любого частного детектива, которого я видела в кино или по телевизору. У него круглое мальчишеское лицо, загорелое и гладко выбритое. К моему облегчению, фетровой шляпы на нем нет. Теперь я понимаю, что представляла его в ней из-за логотипа на сайте. Одет он скромно, в джинсы и футболку поло с расстегнутым воротничком. В «Вафельном домике» не так уж много одиноких мужчин, пьющих кофе в кабинках, так что я сразу понимаю, который из них ждет меня. Он подтверждает мою догадку, вставая и наклоняясь, чтобы пожать мне руку.

— Я Алекс. Спасибо, что пришли, — говорит он и жестом приглашает меня сесть напротив.

Коричневое покрытие сиденья скрипит, когда я сажусь на диванчик у стенки с матовой стеклянной перегородкой. Давненько я не была в «Вафельном домике». Оглядываясь по сторонам, я задаюсь вопросом, не то ли это место, где болтаются мои ученики, желая опохмелиться. Аромат, который исходит от детектива, — яблоки с корицей и растительное масло, словно кто-то рядом печет шарлотку, — неожиданно приятен мне.

— Вы часто бываете в этой закусочной? — спрашиваю я. — Мне кажется, я уже видела вас здесь.

Он слегка озадачен.

— Я просто хотел найти место, где можно поговорить без помех. — У него надтреснутый, словно ломающийся, как у подростка, голос. Меркадо оглядывается и, улыбаясь, произносит: — Сейчас в зале работает только одна официантка, и, поверьте мне, она не слишком внимательна.

— Просто к слову: мой муж знает, что я здесь.

— Понял, — кивает детектив. Но я вижу, что он мне не верит.

— Итак, я вас слушаю, — говорю я, чтобы покончить с любезностями.

— Знаю, тема деликатная, — начинает он, произнося слово «деликатная» с ударением на каждом слоге. — И вы, скорее всего, чувствуете себя не очень…

— Да, верно, — перебиваю я его. — Так в чем же дело?

— Вы говорили с дочерью о том, что с ней произошло?

— Полицейский отчет…

— Я знаю, что написано в полицейском отчете.

— Ага, так вы в курсе?

Я, конечно, видела в новостях репортаж с пресс-конференции, которую организовала полиция. Но без семьи, которая стала бы гвоздем программы, все прошло быстро; кто-то произнес слова «в целости и сохранности», кто-то упомянул оперативную группу по борьбе с торговцами людьми, а затем снова заговорили о «в целости и сохранности». Мигающие камеры, фотография Джули в седьмом классе крупным планом, а в нижней части экрана — бегущая строка: «Похищенная из дома восемь лет назад тринадцатилетняя девочка». Разумеется, никакие подробности из полицейского отчета не были обнародованы.

— И откуда вы знаете?

— Читал, — отвечает он.

— Как это?

— Я частный детектив, и у меня есть свои методы. Но сейчас речь не об отчете. Вы говорили с дочерью о том, что произошло?

— Я была там, когда она давала показания.

Он снисходительно смотрит на меня.

— Давайте не будем тратить время на болтовню, — прошу я.

— Вы ведь хотите узнать больше?

— Но не хочу выпытывать.

— Миссис Давалос…

— Доктор, — поправляю я машинально, но он продолжает:

— Вы заметили какие-нибудь несоответствия в рассказе Джули?

Заметила ли я? Еще бы! Четыре пропущенных приема у психотерапевта. Татуировка. Выражение ее лица, когда она увидела экран аппарата УЗИ. Ее голос, когда она попросила: «Выйди».

— А вам никогда не приходило в голову… — Он замолкает и понижает голос, делая серьезное лицо, не то чтобы извиняющееся, но озабоченное. — Послушайте, миссис… доктор Давалос. Бывали случаи возвращения пропавших — хоть и необычные, но, честно говоря, куда менее необычные, чем пропавший ребенок, появляющийся сам по себе восемь лет спустя из ниоткуда. Без выкупа, без пущенного в ход оружия вероятность возвращения…

— Я в курсе.