По кому Мендельсон плачет

А они сновали вокруг нее, словно в заколдованном хороводе. Затем внезапно все кончилось. Эдита обнаружила себя в пустой комнате и в полном одиночестве. Ей было физически плохо и холодно, и еще больше ей было страшно. Никакой еды или питья ей не подали. Одежды ей тоже не оставили. Сидеть или лежать в камере было не на чем. Один голый пол. И сама она тоже совершенно голая. Никто тут и не думал о комфорте пленницы, что наводило Эдиту на самые неприятные мысли. Если с ней так плохо обращаются, значит, жизнь ее не имеет для этих людей никакой ценности.

Эдита хотела заплакать, но вдруг обнаружила, что никаких слез нету. Просто ни слезинки. Да и какой смысл в слезах? В них есть прок, когда рядом есть кто-то, кого можно разжалобить. А тут кого жалобить? Стены? Дверь? Холодный пол?

«Бежать. Я должна спасаться».

Эдита исследовала дверь, но она была прочной, к тому же снаружи ее закрыли. И когда девушка попыталась подергать дверь, из коридора раздался строгий окрик. Все ясно, она была под надзором. Что же, надо попытаться разжалобить охранника. И Эдита тут же принялась трудолюбиво всхлипывать. Особо не старалась, главное, чтобы громко.

— Реви — не реви, тебе это никак не поможет, — отреагировал ее охранник.

Отреагировал — уже хорошо! Эдита удвоила свои старания, но теперь к ним она присоединила еще и жалобы.

— Ах, если бы меня видел мой папа! Он всегда говорил, что не пожалеет ничего для своей птички. Как бы мне пригодились сейчас золото моего папочки! Уж я бы нашла, как отблагодарить того, кто согласился бы мне помочь.

— Зря стараешься, — отозвался тот же голос. — Деньги нужны тем, кто жив. А если я тебе помогу, то сам без головы останусь. Вот ты и подумай, зачем мертвому деньги?

Эдита думала, что после этого ответа разговор у них окончен, но неожиданно дверь открылась, и на пороге показался высокий широкоплечий парень. При виде его Эдита вздрогнула. Уж не от него ли она сегодня днем дважды удирала? Очень он похож на тех, кого она видела в компании Мегеры, а потом и рядом с Игорем на станции в метро.

И что же? Они все тут? Они все заодно, сговорились против нее? И Женька? И Мегера? И даже… Накачанный!

Эдита замолчала. Она просто не знала, что ей говорить. А вот ее стражник знал.

— Тебе отсюда не сбежать. Даже если я тебя пропущу, дальше этого коридора тебе не уйти. Выскользнешь в сад, там тебя и возьмут. Дом охраняется очень хорошо, каждый сантиметр площади просматривается. А как же иначе? Тут такие люди собираются…

Он не договорил и замолчал.

А Эдита не выдержала и спросила:

— Какие?

— Такие!

И парень показал глазами куда-то вверх. Мол, небожители, так надо понимать.

— В общем, сиди и не пикай. И оставь всякую надежду на освобождение. Никто, кроме самого Хозяина, тебе не поможет. Ни полиция, никто другой. — И посопев, парень добавил: — Я это тебе потому говорю, что я вроде как теперь и сам при должности.

И то ли желая похвалиться, то ли желая поддразнить Эдиту, он помахал перед носом у опешившей девушки служебным удостоверением, которое вынул из кармана брюк. И небрежно так им помахал, с издевкой и без всякого уважения к документу. Совсем не так должны предъявляться «корочки», это даже Эдита своим умишком понимала.

К сожалению, что именно там в удостоверении было написано, девушка не разобрала толком. Какая-то структура, какое-то подразделение. Ни печати, ни фотография не убедили Эдиту в том, что парень и впрямь может иметь какое-то отношение к силовым структурам. Наверняка он купил это удостоверение в подземном переходе. Благодаря современным возможностям печати много развелось таких вот «офицеров».

Дверь захлопнулась, и Эдита вновь осталась наедине со своими мыслями. Итак, жалость не сработала. Угрозы и подкуп тоже. Что оставалось? Нагнать жути? Но кого могла испугать она — жалкая и голая! Девушка приуныла. Будущее стало казаться ей совсем мрачным. Но внезапно она услышала еще шаги. И голос… Ах как затрепетало сердце у бедной девушки, когда она услышала этот голос!

— Она там?

— Да. Но к ней сейчас нельзя. Это сегодняшняя жертва Хозяину.

— Я сам знаю. Меня послали, чтобы удостовериться в том, что она достойна ею стать.

Охранник засомневался:

— Обычно женщину присылают.

— А сегодня меня прислали. Не веришь? Иди и спроси у Горюн.

Но общаться с суровой старухой желания у охранника не возникло:

— Как скажешь. Ты по званию старше, в случае чего с тебя и спрос.

Кто старше? По какому званию? Эдита была в полном недоумении.

Дверь открылась, но в нее никто не входил. Оказывается, диалог с охранником еще не был завершен до конца.

— Можешь уходить.

— Это не по правилам.

— Иди, тебе говорят, — настойчиво убеждал знакомый Эдите голос. — Если все в порядке, я сам ее приведу. Церемония уже началась.