По краю бездны. Хроника семейного путешествия по военной России

Не доезжая 50 миль до пункта нашего назначения, в Чимкенте, мы впервые столкнулись с дынями в изобилии и целыми кувшинами грубого местного вина, все очень задешево. Хлеба, увы, не было… Вид у всего этого был очень соблазнительный, и мы — неопытные чужаки — перестарались с дынями. За это мы поплатились — диареей, жертвой которой пали многие, в том числе и я. Мать, не очень понимая, что делать в этой ситуации, велела мне попробовать красного вина. Я выпил здоровую кружку, заснул крепким сном и проснулся через несколько часов полностью исцеленным. С этого момента я безоговорочно верил в способности матери к импровизации, не говоря уж о целебных свойствах красного вина.

Мы подкатили к вокзалу в Ташкенте, вымотанные долгой дорогой и дезориентированные жарой. На огромной площади перед вокзалом было полно народу, живущего здесь в надежде дождаться своего шанса и продолжить путь. Мы выгородили себе свое пространство. Вокруг нас было заметно большое количество поляков в военной форме. Казалось, что ташкентский вокзал оккупирован поляками, что было неудивительно, поскольку ставка генерала Андерса располагалась неподалеку, в Янгиюле, не более чем в 30 километрах отсюда. Было отрадно видеть, что НКВД здесь на вторых ролях.

Ташкент был полон лязгающих трамваев. Для меня с тех пор, как я побывал во Львове, трамваи ассоциировались с большими городами. Ташкент явно был одним из них, и я был полон решимости его исследовать. Мать, поглощенная обсуждением следующей фальшивой компостировки с нашим ангелом-хранителем, сержантом, и уверенная, что моего знания жизни хватит для такого спонтанного туризма, отпустила меня. Я и вскочил в следующий же трамвай и начал свои странствия.

Новые советские площади, казалось мне, слишком давят, а старый Ташкент с его низкими домами и высокими стенами из высушенной солнцем грязи — не слишком привлекателен. Но базары отличались великолепием красок. Я не мог оторвать глаз от тюбетеек на головах мужчин, выложенных пирамидками изюма и кураги, наслаждался атмосферой чайных домов. Но в конце дня меня ожидал зловещий эпилог. На одной трамвайной остановке мне пришлось обеими руками тянуться к поручням, так на меня напирала неизвестно откуда взявшаяся толпа молодых людей. Уже в трамвае я увидел, что оба кармана моих брюк разрезаны бритвой. Я с облегчением обнаружил, что мои несколько рублей остались при мне, несмотря на попытку социалистического перераспределения ресурсов. В наш лагерь у вокзала я вернулся очень усталым и с уймой историй.

Тем временем наш сержант в качестве прощального подарка вручил матери свежевырезанный поддельный штамп на следующий отрезок нашего пути. На следующее утро после теплых прощаний и объятий мы сели на поезд до Самарканда.

Где-то в 70 километрах от Ташкента мы пересекли полноводную Сырдарью. Эта встреча повергла нас в благоговейный трепет. Тогда я не вполне отдавал себе отчет в том, что нам предстояло оказаться на одном из великих ристалищ истории, «Трансоксиане», как называли ее мужи Средиземноморья. Эти огромные просторы азиатской степи раскинулись между древними реками Оксусом и Яксартесом, сегодняшними Амударьей и Сырдарьей. Большую часть региона занимает пустыня Кызылкум, которая простирается к северу от Аральского моря. Ее южная часть благословлена двумя важными оазисами, Самаркандом и Бухарой, и плодородной Ферганской долиной. Где-то в 330–327 годах до н. э. Александр Великий сделал в этом плодородном уголке привал на пути в Индию. И как было у него в заводе, он основал здесь еще одну Александрию — Александрию Дальнюю — на левом берегу Яксартеса, недалеко от того места, где мы переехали реку на пути из Ташкента в Самарканд. В 1336 году в местечке под названием Кеш, где-то в 80 километрах от Самарканда, родился ребенок, которому предстояло войти в историю под именем Тимура Хромого, или Тамерлана. Он сделал Трансоксиану центром своей империи.

Мы лишь мельком увидели Самарканд из окна вагона. Мне он запомнился как город, укромно укрывшийся в сени дерев. Это и неудивительно: он находится в центре прекрасного оазиса. Здесь во время пьяной ссоры Александр убил Клита, своего ближайшего друга и лучшего командующего конницей; здесь Тамерлан основал свою столицу — город, знаменитый своей великолепной архитектурой. И по сей день историки и туристы стекаются в Самарканд на его могилу. И здесь, в Самарканде, украли наш последний мешок сухарей из Николаевки, но это было уже не так важно.

Мы продолжали свой путь и наконец оказались на маленькой станции посреди чиста поля под названием Карши. Робин Лейн-Фокс пишет, что в Карши Александр забрал лучших местных лошадей для своей обессилевшей армии. 15 июля 1942 года в Карши мы без проблем сели на местный поезд, направлявшийся в Гузар, и прибыли туда во второй половине дня, через 13 дней после отъезда из Николаевки. В тот же день, 15 июля, генерал Андерс дал приказ начинать вторую эвакуацию. Мы услышали новости на станции.

* * *