По краю мечты

«Ребёнок? Их малыш?» Она уже так любила его. Но сердце её было разорвано в клочья. Это всё из-за неё, это она во всём виновата. Как ей жить без него? Но теперь она обязана, она должна.

– Я постараюсь, малыш. Постараюсь, – произнесла она в слух, снова погладив живот.

Дрожащими, плохо слушающимися руками Эбби стянула сорочку и стала натягивать платье. И тут она увидела, что у неё на шее висят два крестика. Она сразу узнала второй. Дрожа всем телом, она прижала крестики к губам и разрыдалась.

«Он тогда врал ей, что не верит… Что же он пережил, спасая её и думая, что она умирает?»

Из последних сил она всё-таки натянула на себя платье. Вернулся доктор и застал её снова рыдающей.

– Ну сколько можно плакать? Слёзы отнимают у тебя последние силы. Лучше скажи, что ещё нужно взять?

Эбби вытерла слёзы и растерянно огляделась, а потом с испугом сказала:

– Платье, моё платье, другое.

Доктор в недоумении посмотрел на неё. «Она, что сейчас о нарядах думает?»

– Там в кармане документ о моём рождении. Из-за него мы с Двейном не могли пожениться. Я забрала его у тётки, – тяжело дыша, взволнованно выпалила девушка.

Доктор огляделся. Платье лежало на кровати, там же, где его оставил Двейн в тот страшный день. Мистер Харрис с большим трудом отыскал в нём карманы, и выудил из одного из них кожаный чехол. Открыл его и с облегчением выдохнул:

– Целый.

Эбби снова стала озабоченно оглядываться по сторонам.

– Что ещё?

– Шпилька. Его подарок. Это всё, что у него осталось от матери.

Доктор внимательно осмотрел комнату и пожал плечами.

– Наверное, я потеряла её в тот день, – всхлипнула Эбби.

– Всё, – не выдержал доктор, – поднимайся, сил моих больше нет.

– Можно только ещё одну минуту. Можно Вас попросить только об одном, – она замялась, а потом решительно подняла на него глаза, – Надо как-то сообщить Вею, что со мной всё в порядке, что я жива, и Вы мне помогли. Он там, наверное, с ума сходит. Он же ничего не знает, – она постаралась проглотить подступившие слёзы, – Я понимаю, что слишком многого прошу, но Вы можете мне в этом помочь?

Доктор молча развернул её и дрожащими от смущения пальцами, стараясь её не касаться, начал застёгивать бесконечные застёжки на платье. И севшим от неловкости момента голосом ответил:

– Отвезу тебя, а потом найду способ, как ему сообщить. Тюремщики обязаны мне. Я не раз прикрывал их, когда они особенно переусердствовали своими палками с некоторыми заключёнными, – он с опозданием понял, что, только что сказал.

Эбби вскрикнула, зажав рот рукой, и побледнела. Простонав, доктор подхватил её на руки и стремглав понёс из дома. Уже больше часа ждавший хозяина слуга огромными от удивления глазами смотрел, как его хозяин нёс на руках, а потом усаживал в экипаж какую-то молодую барышню. Давненько в их доме не появлялась женщина.

Глава 8

Двейн очнулся от противного лязганья открывающейся ржавой щеколды. С трудом разлепил глаза и попытался подняться, но его тут же пронзила резкая боль в подреберье. Его «счастливое» детство научило его безошибочно определять характер полученных им травм. Он попытался глубоко вдохнуть, но тут же понял, что как минимум два или три ребра сломаны. Голова плыла, лицо и одежда были залиты кровью. Помогая себе одной рукой, парню всё-таки удалось сесть, прижавшись спиной к стене.

– Очухался?

Двейн тыльной стороной ладони попытался стереть кровь с лица и молча поднял глаза.

– Сам виноват. Но думаю, этот урок пойдёт тебе на пользу. Будешь сидеть тихо, – охранник хохотнул, – глядишь тогда, может, и доживёшь до каторги, а там, – он снова заржал, – уж сколько протянешь. – Я тебе тут поесть принёс, – он с тоской оглядел парня, – но думаю, с отбитыми кишками еда тебе сегодня не полезет, хотя… такие помои я бы и здоровый жрать не стал. Ладно. Только воду оставлю.

Двейн равнодушно смотрел на него, каждый его вдох отдавался болью в рёбрах.

– Не знаю, кто там за тебя хлопочет, но завтра обещали к тебе доктора прислать.

Двейн криво усмехнулся и постарался сесть ровнее, не хотелось показывать свою слабость перед этим «хорошим» человеком.

Охранник пошёл к выходу, но остановившись у самой решётки, не оборачиваясь тихо сказал:

– Девка твоя жива.

Двейн мгновенно распахнул глаза и стал медленно подниматься, цепляясь за стену. Тюремщик тем временем развернулся и стоял, что-то сосредоточенно вспоминая, даже почёсывая голову от напряжения.

– Друг сделал всё, как ты просил, – тюремщик облегчённо выдохнул и сплюнул, – Кажется так… Напридумывают всякой ереси.

Он был так погружён в свои мысли, что не сразу заметил, что к нему, прыгая и опираясь практически на одну ногу, вплотную подошёл Двейн, глядя на него горящими глазами. В какой-то момент парень не устоял и почти упал на охранника.

– Да ты что спятил? – заорал от неожиданности тюремщик, – Куда ты лезешь? – и с силой толкнул парня. – Точно полоумный, – и быстро вышел, со злостью захлопнув за собой решётку.

Двейн с силой приложился о стену. На несколько минут его пронзила боль, от которой он чуть не потерял сознание, но он не обращал на неё внимание. Сердце его сейчас было готово выпрыгнуть из груди.