По краю огня (СИ)

Дверь в комнату старшего сына была открыта, и герцог эль Хаарт вошел без стука. Нейл, стоящий у раскрытого платяного шкафа, мельком обернулся через плечо, скользнул по отцу невидящим взглядом и снял с вешалки рубаху. Потом подумал, прихватил еще две и вернулся к кровати. Она была аккуратно застелена, а на покрывале стоял раскрытый саквояж. Герцог, заметив его, нахмурился.

— Ты куда-то уезжаешь, Нейлар? — спросил он, закрывая за собой дверь.

— Нет, — отозвался сын, складывая рубашки в стопку. Потом уложил их на дно саквояжа и вернулся к шкафу. — Я снял комнату в доходном доме Лусетиуса, неподалеку от госпиталя. Обстановка на фронте сейчас напряженная, много раненых, и капитан Фоссет говорит, что дальше будет только хуже. Так что скорее всего ночных дежурств мне не избежать — и тратить ежедневно по три часа на дорогу туда и обратно я смысла не вижу. Заодно на извозчиках сэкономлю, я только за эти две недели на десять монет серебром наездил.

Он вынул из шкафа старый домашний халат — теплый, стеганый, и, разложив его на кровати, принялся складывать. Лицо его светлости тронула тень.

— Не припомню, чтобы нам грозило разорение, — медленно сказал он. — В конце концов, я могу увеличить тебе содержание.

— Оно мне больше не нужно. Жалование у меня не бог весть, я слегка приукрасил для мамы, но месяц уж как-нибудь продержусь.

— Месяц?..

— В марте мне исполнится двадцать, — напомнил сын. — И Белая усадьба, согласно завещанию, перейдет ко мне. Доход с нее невелик, но, полагаю…

Герцог непроизвольно дернул щекой.

— Во имя богов, Нейлар! Это уже слишком!

— Вы так думаете?..

Халат улегся в саквояж поверх рубашек. Следом отправились полотенце и футляр с бритвенными принадлежностями. Молодой человек задумчиво прищурился, словно размышляя, не забыл ли он чего-то еще. Герцог шагнул вперед.

— Нейлар, хватит, — отрывисто уронил он. — Я виноват, я знаю, но так же нельзя! Ты не можешь вот так просто взять и уйти! Подумай хотя бы о матери!

Нейл повернул голову, впервые за много дней взглянув в лицо отцу.

— Я о ней подумал, — спокойно сказал он. — И о вас тоже. Иначе той ночью я бы не вернулся домой…

— Нейлар!

— …и попросил бы полковника разместить меня на казенной квартире в счет жалования, — всё так же спокойно закончил сын. — Не беспокойтесь. В свои выходные я буду ночевать здесь. И сегодня вернусь после ужина — чтобы объяснить всё маме. Мне действительно удобнее быть поближе к госпиталю, и мне, в конце концов, уже давно не шестнадцать, чтоб до сих пор сидеть на родительской шее.

Нейл, помолчав, чуть нахмурил брови.

— О том, что произошло, я ей не скажу, — проговорил он. — И вы не говорите, не нужно. Ни к чему напоминать ей о Сандре, мы оба знаем, чем это может кончиться.

Герцог подался вперед.

— Нейлар, послушай! Я всё понимаю, я поступил с тобой дурно, ты на меня обижен, но Кассандра Д’Элтар…

Голубые глаза напротив знакомо стянуло льдом.

— Я не хочу об этом говорить, — отрезал Нейл. — И слышать тоже.

Молодой человек одним движением захлопнул саквояж, поднял его и развернулся к двери. Герцог перехватил его за плечо почти у самого порога — и внутренне вздрогнул, почувствовав, какой тяжестью налилась вдруг под пальцами рука сына.

— Нейлар, прошу тебя!..

— Отпустите, отец. Я опоздаю на службу.

— Нейлар!

Тот повернул голову и поднял на отца холодный, колючий взгляд.

— Отпустите меня, — ровно повторил он. — Вы добились, чего хотели, так хотя бы теперь оставьте меня в покое.

Мягко шевельнув плечом, Нейл высвободился и быстрым шагом покинул спальню.

— Нейлар!..

Ответом его светлости был только удаляющийся скрип половиц. Следом заныли ступени лестницы, и чуть погодя внизу, в холле, приглушенно хлопнула дверь. Герцог эль Хаарт медленно опустил руку. Потом с усилием проглотил застрявший в горле тугой комок и обвел потухшим взглядом спальню сына. Аккуратно застеленная кровать, ровные штабели книг на столе, придвинутый к нему стул… И спиртовка на подоконнике, с маленьким чугунным чайничком на спирали. По лицу его светлости скользнула кривая улыбка. Он подошел к окну, коснулся ладонью чайника — еще горячий — и приподнял крышку. Ноздрей коснулся слабый запах чайных листьев. «Я не хочу кофе, Анре», — всплыл в памяти голос сына. Следом вспомнился нетронутый бокал с водой — Нейлар за завтраком просил только ее, но всё равно не пил. А ел одни яйца всмятку — надо думать, только из-за того, что добавить в них что-то еще не представлялось возможным. Алхимик невесело усмехнулся. Что угодно можно смешать с чем угодно, уж он-то знал. И яйца не исключение, даже сырые. Скорее всего, и Нейлару об этом известно, не говоря уж о том, что в снотворном теперь нет никакой нужды, — но почему он тогда так себя ведет?..