По краю огня (СИ)

Он понимал, что их к чему-то готовят. Ночи напролет они не вылезали из седел, а с рассвета до полудня их гоняли в тренировочных залах — рукопашный бой, стрельба, метание копья, снаряды — и лекций им больше никто не читал. Значит, придется сражаться, думал Энрике. Скоро, и всё же здесь — похоже, Морковка ошибся дважды. Неужели с западом дела так плохи, что враг ожидается прямо на Даккарайской пустоши?.. Реджинальд Стрэттон вполголоса, чтобы не слышал Клифф, высказывал осторожные предположения насчет Черной долины, Рональд горячился, клянясь, что врагу ни за что не дойти до нее, а Энрике делал ставку на Хелвинд — до того черного дня, когда город пал. Мастер Тайрин сам рассказал ученикам об этом, но о том, для чего они здесь, так и не проронил ни слова. Приказ о неразглашении? Или он сам не знал, куда их пошлют теперь?..

Молодой человек с досадой опустил взгляд на драконью лежанку. По совести, место назначения его не интересовало. Он наездник, и где бы он ни понадобился, он будет сражаться, но вот когда?..

— Энрике! — раздалось позади, и кадет Д’Освальдо обернулся. По ту сторону решетки в коридоре стоял Реджинальд Стрэттон.

— Ты что копаешься? — спросил он. — Рассвет на носу, наши уже почти все разошлись. Пойдем.

Энрике кивнул. Вместе они покинули опустевший ангар и быстрым шагом направились к воротам. Учебный городок был тих, мостовые свободны — только изредка мимо торопливой рысью пробегал кто-нибудь из бойцов. Их тут было много, и все наездники — не такие, как Реджинальд с Энрике, а уже давно выпускники, судя по нашивкам, приписанные к военным лагерям.

— Сколько же их нагнали сюда? — глядя вслед очередному голубому мундиру, задумчиво протянул Энрике. — И откуда? Из центра?

— Вряд ли, — высказался рыжий. — Центральные лагеря давно уж стоят пустые, скорее, восток или юг. А нагнали порядком. Тысячи две, не меньше. И ладно наездники, но драконов-то они куда распихали? Наших ангаров никак не хватит на этакую прорву хвостов!

Энрике пожал плечами.

— Даккарай большой, уж нашли, наверное, где разместить… Новостей не было, Реджи?

Стрэттон молча качнул головой. Как показалось другу — слишком поспешно, но Энрике не стал на него давить. Он давно уже подозревал, что Морковка своей информированностью был обязан не столько природному любопытству и широким связям, сколько причастностью к делу разведки, а раз так, то в теперешних обстоятельствах приказ о неразглашении распространялся и на него. К чему создавать проблемы другу?

Они успели в главный корпус до утреннего отбоя. Нашли своих у тренировочного зала, дождались начала занятия, а по окончании оного, отобедав, внутренней галереей вернулись во вспомогательное крыло, что теперь заменяло кадетам казармы. Три уборные, две общие спальни, мужская и женская, — правда, без окон, располагалось всё это в цокольном этаже, но условия были сносные.

Клифф пристроился возле лампы с какой-то книжкой, Рональд и Реджинальд сели играть в карты, а Энрике растянулся на своей койке, заложив руки за голову. Спать ему пока не хотелось. Он лежал, уставившись в потолок, вполуха прислушивался к голосам однокашников и думал о герцогине эль Тэйтана. В последнее время он постоянно думал о ней — это сердило его и смущало, но успело войти в привычку, от которой было трудно избавиться. Он был влюблен. Как сопливый юнец и впервые в жизни: конечно, ему и раньше случалось увлекаться, но то, что сейчас, — это было совсем другое. Орнелла не шла у него из головы, хоть его режь. Он ревновал ее к де Кайсару — люто и бешено, он ревновал ее к собственному брату, и если первый хотя бы сейчас был здесь, вдали от нее, то второй… Что за насмешка! Орнелла благоволила Санто, и пускай отношения их были скорее приятельские, даже они выводили Энрике из себя. Почему Санто? Ему назло? Или это наказание свыше?.. Энрике, привычно скрипнув зубами, скосил глаза на ушедшего в книгу Вэдсуорта, вспомнил Кэсс и дернул щекой. Может, Кассандра и не была влюблена в Клиффа, но он был ей дорог. А Орнелла ему, Энрике, скорее всего только плюнула бы вслед… Если б он мог надеяться хотя бы на дружбу! Кадет Д’Освальдо перевернулся на бок, прикрыл глаза и скользнул ладонью к плечу, коснувшись пальцами шрама под толстым сукном мундира. Он завидовал Вэдсуорту, но понимал, что одной только дружбы ему самому будет мало. «Может, и к лучшему, что всё так сложилось, — подумал он. — Дерево надо рубить по себе».

В два часа пополудни прозвучал приказ дежурного офицера погасить лампы, и кадеты разошлись по койкам. Спальня погрузилась в темноту. Энрике всегда засыпал мгновенно, стоило голове коснуться подушки, но нынче он еще целый час ворочался в постели, гоня прочь горькие мысли. Он был влюблен и несчастен. Однако усталость в конечном итоге взяла свое — тело расслабилось, веки отяжелели, и кадет Д’Освальдо следом за остальными провалился в сон…