По краю огня (СИ)

Покончив с трапезой, Рауль Первый изъявил желание увидеть королеву, и желание это было немедленно удовлетворено. Вскоре знакомые двери, все изукрашенные позолотой, распахнулись перед его величеством и его свитой. В просторной гостиной, заполненной фрейлинами, Амбер не обнаружилось, а поднявшаяся навстречу королю госпожа де Вей — первая статс-дама Стефании Норт-Ларрмайн, перешедшая практически по наследству к новой королеве в том же высоком статусе, доложила Раулю, что ее госпожа в своей опочивальне.

— Ее величество отдыхает после обеда, — присев в глубоком поклоне, сказала статс-дама. — Если позволите, ваше величество, я немедленно доложу…

— Благодарю, госпожа де Вей, — отозвался Рауль, разворачиваясь в сторону короткого коридорчика за опущенной бархатной занавесью, что вел к личным покоям Амбер. — Но, полагаю, король может обойтись без доклада. Надеюсь, всё благополучно?..

— Да, ваше величество. Господин главный лекарь навещал королеву утром. Он был немного обеспокоен ее плохим сном и аппетитом, — старшая фрейлина, печально опустив глаза, вздохнула. — Но касательно остального, сказал он, нет нужды волноваться.

— Рад это слышать.

Государь кивнул своей свите, выразительно посмотрел на Франко Д’Ориана, что с некоторых пор исполнял обязанности не только главы королевской охраны, но и особо доверенного лица короля, после чего покинул гостиную. Гвардейцы приняли на караул у бархатной занавеси, свита скисла, фрейлины королевы расслабились и понемногу предались прежним занятиям. Едва складки бархата сомкнулись за спиной Рауля Первого, гостиная вновь наполнилась голосами и мелодичными звуками клавесина. А его величество, миновав темный коридорчик и оказавшись в личных покоях супруги, прошел мимо закрытых дверей кабинета к маленькой гостиной. Здесь было тихо и пусто, только у дверей в опочивальню королевы Геона сидело несколько скучающий фрейлин ближнего круга Стефании Норт-Ларрмайн, что следом за первой статс-дамой перешли к ее преемнице. Среди них король заметил и двух рослых фрейлин-«гренадерш», что во время оно обеспечивали передвижение покойной государыни, и которых та терпеть не могла. «Они-то здесь зачем? — про себя удивился Рауль. — Или Амбер уже и ходить запретили?..» При виде короля дамы резво подхватились с кресел и одновременно присели в глубоком поклоне, нестройным хором приветствуя его величество. Тот улыбнулся в ответ и прошел к супруге.

В королевской опочивальне было сумрачно и до того жарко натоплено, что у Рауля с порога заперло дух. Окна, судя по всему, законопатили наглухо и не открывали несколько дней подряд, а камин пылал чистым кузнецким горном. Амбер лежала на огромной кровати, со всех сторон обложенная пуховыми подушками и до самой груди укрытая меховым пологом. Глаза ее были закрыты. Рядом, в креслице у изголовья, с книжкой в руках сидела молоденькая фрейлина в мелких светлых кудряшках, и вслух читала ее величеству какой-то роман. Подняв глаза на тихий скрип дверных петель и узрев входящего короля, девушка умолкла и выронила книгу.

— Ваше величество!.. — дрогнувшим голосом пролепетала она, вскакивая и тут же низко приседая в поклоне. Государь улыбнулся. Фрейлина была еще совсем дитя, ей только-только исполнилось шестнадцать, при дворе она появилась лишь месяц назад — и до сих пор в присутствии короля робела и терялась, что Рауль находил чрезвычайно забавным.

— Прошу прощения, дамы, — весело сказал он. — Надеюсь, мое внезапное вторжение не прервало историю на самом интересном месте?..

Девушка еще больше сконфузилась, пролепетала что-то едва слышное и, наклонившись, подняла с ковра книгу. Амбер открыла глаза.

— Ваше величество, — эхом повторила она вслед за своей фрейлиной, приподнимаясь на подушках. По губам ее скользнула тень улыбки. — Какая приятная неожиданность. Может быть, кофе?..

— Не откажусь, — сказал Рауль, огибая кровать. — И с полдюжины малиновых пирожных, пожалуй!

Королева посмотрела на фрейлину:

— Маргарита, передай госпоже де Вей, пусть распорядится.

— Как прикажете, ваше величество, — прошелестела та. Потом с каким-то благоговейным ужасом взглянула на короля, опять присела и торопливо засеменила к двери. Рауль, глядя ей вслед, тихонько фыркнул.

— Кажется, — обронил он, усаживаясь в освободившееся кресло, — бедняжка боится меня до полусмерти. Ума не приложу — неужели я столь грозен, что привожу девиц в трепет одним своим видом?

Амбер улыбнулась снова, уже не так бледно и вымученно.

— Маргарита еще не привыкла к придворной жизни, — сказала она, садясь в постели. Рауль, издав еще один добродушный смешок, склонил голову набок и взглянул на жену.

— Я заметил. Вам нравится это дитя, дорогая?

— Она очень старается, — подумав, сказала Амбер. — И правда очень мила.

— Да, двор ее еще не испортил, — согласился Рауль. Потом скосил глаза на лежащую на столике у кровати книгу и с удивлением приподнял брови: — «Повесть о добродетели»? Не знал, что вы любите романы.