По краю огня (СИ)

— Мята, анис и зеленое яблоко, — эхом откликнулся гость, следуя за шарарцем к тяжелой бархатной занавеси справа от лестницы. — Уму непостижимо! Я и представить не мог, что ты…

Он смешался, не закончив фразы. Даже Фаиз ему был не бог весть какой приятель, а уж с его соседями по комнате Нейл и вовсе только здоровался при встрече — но относиться к ним он привык как к равным. А теперь? Как себя держать? Всё у этих алмарцев не слава богу!..

Бархатные черные складки сомкнулись у него за спиной, и глазам Нейла предстала большая, выстланная яркими пушистыми коврами гостиная. Да уж, без туфель здесь не обойтись, подумал он.

— Прошу, присаживайтесь, мушир, — сказал Гаяр, жестом указав гостю в центр комнаты. Там стоял низкий овальный столик эбенового дерева, а вокруг в живописном беспорядке были разбросаны парчовые подушки. Стульев в жилище Фаиза ан Фарайя, как и всякого другого алмарца, не имелось вовсе. Нейл послушно сел, по-восточному скрестив ноги, и смущенно опустил глаза на завернутый в платок брусничный пирог. Он всё еще держал его в руках.

— Гаяр! Ты не мог бы прибрать это пока куда-нибудь? — спросил он. — Я заберу, как буду уходить.

— Конечно, мушир, — с готовностью поклонился тот, протягивая руку. Нейл почувствовал, что краснеет. Что за дурацкое положение!..

— Зови меня по имени, — попросил он. — Я не против, Гаяр, честное слово!

— Ну что вы, — серьезно сказал шарарец, глядя на него сверху вниз. — Это неправильно. И господину не понравится. Вы его гость, а я вам не ровня.

Он принял у Нейла из рук злосчастный пирог и удалился, пообещав, что шаашир «сейчас будет». Нейл вздохнул. И, поерзав на подушках, обвел взглядом гостиную. Она была просторная, роскошно убранная, но всё равно какая-то безликая. На каминной полке не теснились, как во многих домах, эмалевые портреты в серебряных рамках и фарфоровые фигурки розовощеких детишек, диван у стены был укрыт белым льняным чехлом, который, похоже, ни разу не снимали, а огромный резной буфет черного дерева стоял с пустыми полками. Сомкнутые бархатные занавеси слева от камина намекали на то, что из комнаты есть еще один выход, — интересно, куда он ведет? В кабинет? Флигель, кажется, не так уж и мал…

Позади гостя мягко колыхнулись, расходясь в стороны, складки бархата, и в гостиную вошел хозяин дома. Нейл поспешно отвел взгляд от камина.

— Осматриваешься? — фыркнул Фаиз, усаживаясь на подушки напротив. Он переоделся — теперь на нем были черные шелковые шальвары и ярко-желтый восточный халат, тоже плотного, узорчатого шелка, из-под которого выглядывал воротник шитой золотом нижней сорочки. Нейл, оглядев всё это великолепие, счел его несколько броским и вычурным, но весьма живописным.

— Что ты так вытаращился на меня, эль Хаарт? Халатов никогда не видел?

— Видел, конечно. Но такие — разве что на картинках, — Нейл пожал плечами. — А в Алмаре все так ходят? Круглый год? Или зима у вас все-таки бывает?

Фаиз неопределенно шевельнул рукой:

— Бывает, но не вроде вашей. Хотя ночью в пустыне, положим, и летом замерзнуть можно…

Он отвлекся на шорох дверных занавесей — вернулся Гаяр с большим серебряным подносом, на котором чего только не было. И большой пузатый шаашир, и кофейный набор на две чашечки, и блюдо с фруктами, и полдюжины узорчатых пиал с какими-то восточными сладостями… «Вот надо же мне было так у Лусетиуса объедаться!» — с досадой подумал Нейл. Он питал слабость к миндальной пастиле, но сейчас в него даже одного-единственного засахаренного орешка не влезло бы. Гаяр разлил кофе по крохотным чашечкам-наперсткам и подал один из них гостю. Нейл покачал головой.

— Спасибо, но мне бы лучше воды…

— Простите, мушир. Сейчас принесу.

Шарарец вернул наперсток на поднос, подал второй своему господину и снова вышел. Фаиз поднес к губам чашечку.

— Ну и зря, — сказал он. — Хоть попробовал бы, эль Хаарт!

— Я не люблю кофе.

— Да? Раньше-то пил.

— Вкусы меняются, — сухо отозвался Нейл, опуская глаза и протягивая руку к обвитой ярким шелком трубке шаашира. Ан Фарайя тихонько хмыкнул себе под нос, но промолчал. Гаяр принес гостю высокий бокал с водой, забулькала колба шаашира, к потолку поплыло вязкое дымное кружево с ароматом аниса и зеленого яблока…

— Так и знал, — отняв от губ мундштук, проронил Фаиз. — То эти вечные лимоны, то снова анис! Просто любопытства ради, эль Хаарт, — неужели тебе хоть раз в жизни не хотелось попробовать чего-нибудь новенького?..

— Ты сказал, тебе всё равно.

— Ну так речь-то не обо мне, — поморщился алмарец. — Боги! Как тебе только с самим собой не скучно?

Он запрокинул голову, вновь сунул в зубы мундштук, и вверх одно за другим поплыли аккуратные дымные колечки. Нейл следил за ними не без внутренней зависти. У него такие никогда не получались. «И что с того, что мне нравится одно и то же? — с внезапным раздражением подумал он. — Не всех тянет на эксперименты!» Молодой человек сделал глоток воды, поднес к губам мундштук своей трубки и, по примеру Фаиза, запрокинул голову к потолку. По лицу его пробежала короткая гримаса боли.