По краю Вечности

Поджидая своего спутника, я зашла на кухню, выгребла из закромов добрую половину запасов вяленого мяса, собрала его в большой мешок, вышла во двор и огляделась. У крыльца, свернувшись тугим узлом и зарывшись в сугроб, дремал бальзар, лишь из-под снега виднелся раздвоенный кончик хвоста.

— Просыпайся, — позвала я и положила перед ним раскрытый мешок с мясом.

Конечно, ему такая порция — как голодному ложка холодного супа, но все же лучше, чем ничего. Змей сунул узкую морду в мешок и принялся неторопливо поглощать мясо, а я села на ступеньку и пустила по снегу мерцающий след. Первое чудо на выход с островов точно не укажет, но оно имеет свою ценность и прелесть для меня для как искателя, и им хотелось просто полюбоваться.

Эраш собрался быстро. Я едва успела дорисовать схему карты и размечала крестиками местонахождение островных чудес, когда он появился на крыльце, довольный и сияющий.

— Готов? — сухо спросила я, убирая в сумку опустевший мешок.

— Конечно! — отозвался быстро.

— Предупреждения повторять? — уточнила я.

— Не нужно, — парень тяжко вздохнул. — Обещаю не отставать, не теряться, никуда не лезь, не ныть, молчать, почитать тебя и преданно ловить каждое твое слово, а еще…

Я хмыкнула:

— Годится. Пошли.

* * *

Обещание Эраш держал мужественно. По ощущению, до первого чуда мы добирались столько же, как если бы вышли на рассветных сумерках, а дошли — на закатных. И лишь раз я устроила короткий привал, жалея своего нетренированного спутника. А отстать или сунуться в сторону ему не позволял бальзар.

И я спокойно шла вперед по заметенной снегом узкой лесной тропе, изредка сверяясь с картой и мимоходом оглядываясь через плечо. Эраш отвечал мне молчаливым и упрямым выражением «Не дождешься!», и, сопя, топал следом, недобро косясь на бальзара. А тот добродушно-насмешливо щурил умные глаза, копируя гордый взор парня, и бесшумно полз за ним по пятам. И раз Эраш, верный своему обещанию, помалкивал, терпел и никаких вопросов не задавал, между нами возникло напряженное ожидание. Я ждала, что он начнет спрашивать, а мой спутник — что сама все расскажу.

Игра в молчанку и в «кто кого переупрямит» грозила затянуться. Я шла и думала о том, как это глупо, когда парень, напряженно посопев, неожиданно спросил:

— А почему началась война?

— А разве не знаешь?

— Знаю, — подтвердил он, — но…

— Но — что? — подбодрила я.

— Я ей не верю, — тихо признался мой собеседник. — Схаали много рассказывала о темных, но мне кажется, что не их вина…

Я передернула плечами:

— О причинах войны есть две легенды, — известная и неизвестная. Известная — тьма не поделила что-то с сумерками, а свет попал под раздачу…

— …а неизвестная? — оживился Эраш.

— А о неизвестной расскажу, когда ты встанешь на путь мрака, — скупо ответила я.

— Почему? — кисло и разочарованно.

— Потому что непосвященным о ней знать нельзя. Эта правда только для темных. А схаали… Верь ей, она не умеет обманывать.

— Но…

— Кстати, мы пришли, — перебила я. — Смотри.

Ну, схаали… О чем рассказала, раз парень так заинтересовался? Вернусь в башню — поговорим. С одной стороны, ее тактика проста и понятна: напустить туману, завести Эраша в пучину загадок и тайн, заинтересовать так, чтобы он ради ответов на вопросы побежал в храм Перекрестка и встал на путь, но с другой стороны… С другой, она недопустима. Даже начинающим темным не следует знать некоторых вещей.

— Ух ты!..

Хвала Великой, отвлекся… Я посторонилась, пропуская его вперед, и задумчиво улыбнулась одному из чудес мира. Мы вышли из сонного леса и, пройдя с сотню шагов по полю, подошли к краю обрыва, на дне которого и мерцало то, что называлось Сном Дождливой луны, или Сном дождя.

Хрустально-прозрачные струи застывшим водопадом струились по дну обрыва и заполняли его подобием лабиринта. Водяные стены выше человеческого роста свивались клубком узких коридоров, которые оборачивались то тупиками, то закутками, где на водных же постаментах красовались сотканные из капель статуи. Чьи? Природа не выбирала. Среди них можно было найти и существ эпохи Изначальности, и Девятерых неизвестных, и фигурку Великой, и древние рассыпающиеся храмы…

— Что это? — восхищенно прошептал Эраш.

— Я назвала это чудо Сном сезона, — отозвалась я, начиная спускаться по пологому склону обрыва.

— Ты? — ахнул он. — Но…

Держась за тонкие ветви чахлого кустика, я обернулась и отвернула воротник плаща, показывая золотой узел искателя:

— Да, я. Два похожих Сна я нашла на материке Великой и архипелаге Третьего.

— Но… откуда?..

— Древняя легенда гласит, что создание материков и островов совпадало с формированием сезонов, — я продолжила спуск, цепляясь за растительность, выглядывающую из-под снега. — Материки были созданы в период Снежной луны, архипелаги — Пыльной, а острова — Дождливой. И Сны я находила именно там: Сон снега — на материке, Сон пыли — на архипелаге, а Сон дождя… перед тобой. И я всегда знала, что он здесь, на одном из островов Девятого, но добраться не получалось.

— Но что их… создало? — с любопытством спросил Эраш, тоже начиная спуск и не сводя с находки зачарованного взгляда.