По краю

Зевию Зизию достаточно было пожелать этого про себя, как дверь тут же приоткрылась, и в щелочку пробрался домовой. Контуры его маленького тела слабо мерцали, а иногда он становился невидимым. Звякнули стаканы, в бутылке булькнул ром.

— Порфирий собирает темные артефакты, — дознаватель взял стакан с подноса, который тащил домового. — Что он может искать у вас?

— У нас нет никаких темных артефактов! — вскинулся Зевий Зизий.

— Как же! — язвительно квакнул Гвидо. — Откуда им у вас взяться?! А дядюшка ваш, Зоил Зизий, ничего ненароком не позабыл в чулане? Как я помню, это же ваше семейное гнездышко!

Зевий Зизий обиженно отвернулся. Гвидо Ворм наступил на больную мозоль. Зоил Зизий умер сорок лет назад, но для Зизиев история хранила свежесть. В свое время служба в Ратуше оказалась закрытой для Зевия, и доброжелатели настоятельно советовали ему не заниматься усердно никаким видом магии. Все это привело к тому, что он избрал научную карьеру, впрочем, сохранил самые теплые отношения с черными магами, с которыми его семью связывала не одна сотня лет.

— Отец говорит правду: мы не владеем никаким темным артефактом, — твердо заявила Юстина.

— На ваше слово, дамочка, все мои надежды! — бросил Гвидо Ворм. Он в глоток осушил стакан, махнув домовому, мол, не зевай, наливай!

— Допустим. Допустим вы говорите правду. Что тогда нужно Порфирию? — проговорил Трой.

Зевий Зизий пожал плечами. Этот разговор нравился ему все меньше и меньше. Он всерьез начал беспокоиться за Юстину и запоздало подумал, что нужно было проявить твердость, когда Трой скинул на нее это нелепое задание, настоять, чтобы она уехала из города, пока все не утрясется.

— Кажется, я догадываюсь, — медленно проговорила девушка, потемнев лицом. — Мы, действительно, не держим темных артефактов. Но, папа, у нас хранятся дневники Зоила Зизия!

— Все-таки оставили милый сувенирчик на память! — буркнул Гвидо. — С вами, черными, всегда так!

— Но дневники зашифрованы! — воскликнул Зевий. — Их невозможно расшифровать!

— Так и знал! — Гвидо хлопнув ладонью по ручке кресла. — Он пытался их прочесть!

— Все не так! — затряс головой Зевий.

— Так всегда говорят поначалу! — победительно заявил начальник стражи.

— Проверьте! — нетерпеливо велел Тибий Трой.

Юстина сорвалась с места, позабыв о слабости и ознобе, подлетела к висящей на стене картине с летним пейзажем, что-то нажала на резной раме.

— Механическое устройство, — протянул неодобрительно Тибий Трой. — Остроумно, но ненадежно!

Щелкнула, открываясь, дверца, за ней — небольшое углубление, в котором лежали штук пять свитков, парочка потрепанных книг, отдельные листки бумаги. Девушка быстро перебрала содержимое тайника. И замерла, закусив губу.

— Юстина?!

— Дневника нет, — сообщила она упавшим голосом.

Гвидо фыркнул.

— Но это невозможно! — слабым голосом выдавил Зевий. — В нашем доме только свои люди!

Но вдруг, вспомнив, покосился на Ипатия и опустил глаза, заливаясь румянцем стыда оттого, что заподозрил сына своего друга.

— Значит, он получил, что хотел, — проговорил Тибий Трой. — Опять все сходится на Звездах Фанаин. Что же, Зевий, моя поздравления — вы угадали цель поисков темного волшебника.

Зевий расстроено прикрыл глаза рукой и покачал головой.

Ипатий, наблюдавший за Зевием, подумал, кажется, начинает понимать его. С трудом верилось, что эта решительная девушка — его дочь. И Коррик обратился к Юстине:

— Вы сказали: дневники.

— Да-а, — Юстина запнулась, опять обернулась к тайнику. — Дневник один, но были еще дневниковые тетради — разрозненные записи. Они на месте.

— Почему не взяли их?

— Эти записи представляют ценность только для семьи, — пояснила она. — В них он описывал личные события и отношения. Вернее, представляли бы — они зашифрованы так же, как и дневник.

— Я бы хотел их просмотреть, — сказал Ипатий.

Юстина оглянулась на Тибия Троя. Тот слегка кивнул. Она вынула бумаги из сейфа и положила на стол перед Корриком.

— Попробуйте, мой мальчик, — скептически проговорил Зевий, — вдруг у вас выйдет. Но ни Сервий Целлер, ни Аврелий Равилла не смогли справиться с ними.

Ипатий усмехнулся.

— Ну, а вы? — спросила Юстина, адресуясь к Ипатию. Она вернулась в кресло и закуталась в плед — ее опять знобило. — Что вам известно о Звездах Фанаин?

— Немногое. Я повторяю то, что говорил на суде — у меня никогда не было Звезд.

— Конечно! — откликнулся Гвидо, опрокидывая в себя очередную порцию рома. — Я вам верю точь-в-точь, как советники на суде!

На суде Ипатий твердил, будто никогда не прикасался к Звездам, но один человек удостоверил, что он назвал Ипатию место, где прятали их. И хотя после ареста Звезд не нашли, поверили свидетелю, тем более что Ипатий демонстрировал незаурядные чудеса магии, какие невозможно совершить молодому человеку без поддержки артефактов — так рассудили советники. Юстине это рассказал отец. Раньше не имелось причины усомниться в его словах, но теперь, когда выяснилось, что Ипатий самый могущественный чародей Ойкумены, Юстина склонялась к тому, что он тогда не солгал.