По краю

— Почудилось, будто мелькнула тень.

— Вам померещилось. Тут никого нет, — сказала Юстина, проследив за его взглядом.

— В самом деле?

— Вернемся в дом, — предложил Тибий Трой, и первым двинулся от беседки. — На исполнение вашего дела потребуется некоторое время. Мне точно известно, что на данный момент Лолий Осик в городе. Чем вы займетесь в свободные дни?

— О, тут столько развлечений! — ответил Ипатий легкомысленно. — Буду гулять по саду и у озера. Дважды в день собачиться с Гвидо Вормом. Раз пять-шесть за день сердить Юстину Зизий....

— Кажется, вы находите это забавным? — холодно поинтересовалась она.

— Что же мне делать, если вы находите меня неприятным?

Юстина сердито отвернулась от него.

Трой шагал, заложив руки за спину, и думал о чем-то. Уже у самого крыльца он остановился и произнес:

— Раз уж мы заговорили о гипотезах, то существует и такая, что Звезды Фанаин подделка.

Ипатий взглянул на него внимательно.

— Оснований полагаться на эту возможность в тысячу раз меньше, чем на то, что Кладовка недосягаема.

Глава 8

(11 дней до свадьбы Хрисы Техет.)

Туман с озера жался под самые окна дома. Небо затянули белесые облака. Казалось, Ойкумена подступила к стенам, и на душе было тоскливо и пакостно, будто Граница принялась за свои штучки. В столовой мягко горела гроздь желтоватых фотов над столом.

— Лучше задвинуть шторы, — сказала Юстина.

Ни отец, ни Фотий Коррик, приехавший недавно, не ответили. Оба сидели насупившись, точно совы белым днем. Юстина задвинула шторы. Время дня окончательно потеряло определенность, но в комнате стало уютнее.

За дверью раздались шаги Ипатия.

— Доброе утро. Сейчас встретил вашего незаметного секретаря. Он утверждает, что уже имел честь позавтракать. Интересно, сколько дней он сможет выдумывать поводы, чтобы не садится за стол вместе со мной?

— Поверишь ли, некоторые до сих пор называют тебя преступником, — мрачно напомнил Фотий Коррик, перетряхивая газету, — не всем же отшибло память...

Ипатий внимательно вгляделся в усталое лицо отца, с мешками под глазами и скорбно сжатым ртом.

— Возможно так. Но такому человеку скорее поверишь, когда он льстит.

— Почему так? — задала вопрос Юстина.

— Потому что в таком случае я бы его понимал.

— И это все?

Ипатий пожал плечами, подумал:

— Пожалуй, добавлю, чтобы не сердить вас понапрасну. Он плохой волшебник, а плохие волшебники не имеют возможности демонстрировать характер.

— По-моему, вы его дважды оговорили! — ответила девушка, со стуком поставив чашку чая перед ним.

— Благодарю, — отозвался Ипатий двусмысленно и обернулся к отцу:

— Кажется, вчера ты говорил, что с утра должен быть на службе.

— Службы больше нет, — отозвался Фотий Коррик. — Тибий Трой от имени советников предложил взять бессрочный отпуск.

— Вот в чем дело! — воскликнул Ипатий. — Трой? Странно! Я всегда считал его неглупым человеком.

Зевий Зизий плохо спал ночью и едва притронулся к завтраку. Мир вдруг перестал быть понятным и потерял логику. Поступки оборачивались в свою противоположность и происходили вещи, совершенно необъяснимые. К примеру, вчера ему запретили пользоваться городской Библиотекой. Он обратился к Тибию Трою, но тот категорично отказал в помощи. Таким растерянным и изумленным Зевий не чувствовал себя с похорон жены.

— В этом вы, мой мальчик, сыграли свою роль, — печально выдохнул Зевий. — Советники обеспокоены, что Фотий близок к вам и знает о темных артефактах больше любого другого в городе.

— Именно, что больше. Расточительно разбрасываться такими людьми, особенно сейчас! Хотя подобные действия Совета просчитывались заранее. Ты ждал отставки, отец?

— Это все не так-то легко, сын, — сердито проговорил Фотий. — Не имеет значения, о чем я думал, к чему готовился!

— Мне жаль, что ты потерял свое место, — повысил голос Ипатий. — Твою отставку предвидеть было легко, она неизбежно следовала за моим освобождением. На другое и надеяться смешно!

— Какой вы! — всплеснула руками Юстина. — Дело же не в том, что было предвидено, а что упущено! Ваш отец говорит, что ему сложно пережить этот момент.

— Спасибо за разъяснения, — холодно проговорил Ипатий.

Фотий, отшвырнув газету, подошел к окну и отодвинул штору. Молчание нарушил Ипатий.

— Кстати, я вчера листал тот альбом с фотографиями, который ты мне привез. Вспоминал. Однажды мы с... — Ипатий сделал движение рукой в воздухе и закончил не так, как собирался, — с друзьями пробрались вечером в Ратушу и попались этому... старику-сторожу.... Как же его звали? — он задумчиво побарабанил пальцами по столу. — Как?

— Старик-сторож? — встрепенулся Зевий. — А, этот уборщик! Имя вертится на языке. Гуго? Нет, не Гуго. Фотий, ты не помнишь?

Тот сердито промолчал.

— Биба? Нет.

— Ари, — не выдержал Фотий.

— Ах, да — Ари! Старый Ари! — всплеснул руками Зевий.

— Он привязан к Ратуше, словно домовой к дому — каждое утро ходит поглядеть на нее, — сообщил Фотий. — Прохаживается туда-сюда, заложив руки за спину...

Он замолчал и опять сник. Видимо, подумалось, что он остался не у дел, и теперь превратится в грустную и нелепую фигуру, как этот старик.