По льду (СИ)

— Так и будешь молчать? — покачиваясь на ступнях вперед-назад, спросил Александр Юрьевич.

Николай закашлялся. Потянулся к прикроватной тумбе и выудил из серебристого блистера лимонную пастилку от горла. По обещаниям производителей, это должно помочь от раздирающего кашля.

— Твой доносчик не ошибься. Аня была здесь.

Густые брови Александра Юрьевича взлетели вверх, а потом собрались у переносицы. Он почесал объемную родинку на правой скуле и сердито хмыкнул. Это известие, преподнесенное Екатериной Андреевной, не порадовало его и тогда. А сейчас он злился еще больше, ведь уже предупреждал сына о возможных последствиях.

— И что же она делала в этом доме?

— Представляешь, в этом мире есть люди, которым на меня не плевать, — упрекнул отца Николай.

Александр Юрьевич стиснул зубы так, что желваки заиграли на его лице. Он повернулся и взглянул на Колю, который с безразличием мерил его взором. Сжав пальцы в кулаки, выпирающие из карманов брюк, Александр Юрьевич направился к кровати и остановился у ее подножия.

— Не стоит убивать меня своим взглядом, — ответил Николай. — Она просто навестила меня. И, полагаю, тебе должны были доложить, что пробыла она здесь не так долго.

— Вы поговорили? — склонив голову набок, продолжил допрос Литвинов-старший.

— Поговорили, — сухо выпалил Николай.

— И что ты ей сказал?

— То, что должен был, чтобы ее уберечь.

Александр Юрьевич расплылся в самодовольной улыбке и облегченно выдохнул. То напряжение, в котором он находился несколько минут, улетучилось после одной фразы. Он услышал то, что хотел.

— Молодец, юноша, — похлопав по матрасу, изрек Литвинов-старший и направился к двери. — А теперь жду тебя в своем кабинете.

— Нет, — отрезал Коля. — Голова ватная, — он двумя пальцами обхватил переносицу и прикрыл веки, пытаясь собраться с мыслями.

— Плевать, — Александр Юрьевич цокнул. — Работа не ждет. Если ты заглянешь в календарь, — он указал на стену, где в длину висел бумажный календарь, — то увидишь, что тендер через неделю.

Николай повернул голову к шкафу, возле которого висел календарь. Он давно не двигал черный бегунок с окошком, что по-прежнему стоял на первой неделе октября. И в календарь-то он заглянул только сегодня утром, когда разговаривал с Сергеем Петровичем. Тендер выпадал на понедельник, и Коля был рад, что он не пересекается с хоккейным матчем.

— Ты невыносим, — буркнул Николай. — По твоей вине я валяюсь здесь вместо того, чтобы играть в хоккей.

— Кажется, «Лисы» и так неплохо справляются и без тебя. Так ли ты нужен этой команде?

Литвинов-старший ухмыльнулся и постучал по часам Rolex, вывернув руку. Это означало, что он будет ожидать Колю в своем кабинете через пять минут.

***

Рабочий кабинет Александра Юрьевича был довольно-таки просторным и освещался тремя панорамными окнами: двумя на углу и одним на смежной стене. Одно окно выглядывало прямо на крыло таунхауса, где жил Николай, а два других — на внутренний двор с садом и беседкой. Вдоль стены, что была цвета жасмина, тянулся большой коричневый стеллаж с антресолью. Полки были заставлены книгами и дорогими статуэтками в сочетании с металлическим глобусом и маленькими часами. В самом низу стеллажа размещался небольшой жидкокристаллический телевизор на тот случай, если формат работы был удаленным. Сверху, на деревянной панели, отделяющей полки и антресоль, висели три светильника.

Александр Юрьевич сидел в кожаном белом кресле спиной к стеллажу и, облокотившись на темный дубовый стол, передвигал предметы в ожидании Николая. Постучал пальцам по золотым рогам козерога, которые в виде статуэтки стояли на столе, затем прошелся пальцами по ежедневнику и черным папкам. Каблуки его туфель отстукивали чечетку по белому ковру с синими узорами, который Литвинов-старший когда-то приобрел, будучи в Китае.

— Присаживайся, не стесняйся, — Александр Юрьевич жестом указал на стул, едва Николай появился на пороге его кабинета.

Коля вяло поплелся к столу и присел на стул.

— Как ты понял, разговор пойдет о Морозове, — прямо сказал Литвинов-старший.

— Как же, — Николай хмыкнул, почесав бровь. — Нам ведь больше не о ком говорить, да?

— Не язви и выслушай, — Александр Юрьевич стукнул кулаком по столу. По кабинету пронесся грохот, и Коля подумал, до чего же хорошо качество стола, который не раскололся от мощного удара. — Тот журналист-пижон и Барби, которые подловили тебя после матча, были подкуплены. Барби специально вытащила тебя на брифинг, чтобы пижон задал тебе провокационные вопросы.

— Это мне было и так понятно.

— Морозову необходимо было подпортить мне репутацию накануне тендера. Теперь наш ход.

Николай с безразличием посмотрел на отца. Заявление Александра Юрьевича было ему не ново. Поневоле крутясь в мире богатства, Коля осознал одну важную вещь: когда на кону стоят большие деньги, люди выталкивают грязь, которая толстым слоем покоилась годами, наружу.

— И что же ты собираешься делать? — спросил Николай.

— Мы узнали о нем кое-какую информацию, — Александр Юрьевич взял папку, лежащую вверху стопки, и бросил ее Коле.